"Александр Колотило. Афганистан идет за нами вслед " - читать интересную книгу автора

два Героя Советского Союза. Один был сапером, взорвавшим миной направленного
действия МОН-100 себя самого и тридцать шесть душманов, второй -
разведчиком. Тяжело раненный, оставшийся один в полном окружении, он
подпустил к себе "духов" и, прижав последнюю гранату к груди, выдернул
чеку... Звания Героев были присвоены через несколько месяцев. И оба, конечно
же, посмертно...
Так вот, в тот мартовский вечер, когда привезли раненых и Степанов с
товарищами пошел в медсанбат, их кровь там не понадобилась. Нужна была
третья группа. Дал ее раненому сам начальник штаба медсанбата. Но пришедших
поблагодарили, пообещав, что если потребуется, вызовут и их.
Возвращались с чувством неловкости. Не хотелось смотреть друг другу в
глаза: там ребята воюют, а они здесь, в штабе. Даже от их крови отказались.
Степанов не выдержал, ругнулся:
- Мать твою... Проявили благородный порыв... Просился же с батальоном.
"Нечего тебе там делать, нечего тебе там делать..."
Теперь вот прилетел в этот Джелалабад. Но здесь тихо и спокойно. Даже
Женщины по-хозяйски расположились в аэропорту, как будто у себя во Львове...
- Совершенно точно, у вас первая группа крови, - подтвердила
медсестра, - а резус... Подойдете часа через два, узнаете...
Алексей вышел из здания. Возле него зампотылу выгрузил на брезент все
те же посеревшие от пыли буханки хлеба, банки с паштетом и консервами,
мешки, ящики. Сначала здесь была тень, но вот солнце добралось и сюда.
Перетаскивать продовольствие в другое место не стали.
"Плохой ты хозяин, - подумал про зампотылу Степанов. - Мог бы
что-нибудь придумать".
Тот, словно угадав эти мысли, проговорил:
- А куда денешься? Людей нет... ничего нет... машин тоже... Есть-то ты
хочешь?
- Не очень. Жара...
- Все равно поешь. Возьми что-нибудь. Порубайте с капитаном...
- Спасибо, - поблагодарил майора Алексей и выбрал только одну баночку с
паштетом.
"Ешь ты этот хлеб сам", - мысленно адресовал пожелание зампотылу.
Банку солнце накалило до такой степени, что ее трудно было удержать в
руке. 0фицер сделал в ней дырку штык-ножом. Тут же потекла бурая жижа.
Паштет растопился. Попробовал его пить. Глотнул раз, другой - противно.
Размахнувшись, с досады зашвырнул банку в кусты, росшие у дороги, и пошел к
ним посидеть в тени на камне. Его внимание привлек старик. Он был похож на
индуса - до черноты смуглое и иссохшее тело, белый тюрбан или чалма на
голове, такие же светлые просторные одежды до колен, седая борода. Бросились
в глаза худые старческие ноги. Иссохшиеся икры, венозные узлы... Руки с
задубевшей морщинистой кожей выдавали дехканина. "Сколько ему лет? -
мысленно задал себе вопрос. - Семьдесят, восемьдесят, сто?!."
СТАРИК говорил с офицером-афганцем. Рядом стояла маленькая девочка и
тщетно пыталась перелезть через поваленное дерево. Симпатичное темноглазое
личико, черные волосенки. Одета в цветастые кофточку и штанишки. Одежда
напоминала маленькую пижамку. Это сходство дополняли и крошечные босые ножки
с розовыми пальчиками. Словно девчушка вылезла из постели и, обнаружив
вдруг, что мамы нет, сама вышла из дома поискать ее. Малышке было чуть
больше года. Но она уже двигалась уверенно. Вот только дерево никак не могла