"Виктор Колупаев. "Толстяк" над миром" - читать интересную книгу автора

который мог нечаянно выстрелить, но пуще всего боялся он Звезд. Потому и
пошел в Звездочеты, что еще в ранней молодости услышал от одного надежного
человека, что Звезды часто взрываются или коллапсируют, превращаясь в
черные дыры, а это все равно, что исчезают. Свой счет вел Звездочет
Звездам и никому не показывал заветного списка, в котором им был уже
отмечен три миллиона сто пятнадцать тысяч один объект. Ни дымка, ни хмарь,
источаемая большими городами, ни смена дня и ночи на планетах, ни дожди,
ни туманы, не мешали Звездочету в космосе. Сутками просиживал он в
телескопической башне "Толстяка", обводя зорким глазом черное небо. И
когда в положенном месте не оказывалось ранее сиявшего объекта, он
пускался в пляс, отбивая у сапог каблуки, швырял шляпу с крапчатым пером
на пол. Сильно он иногда при этом сбивал точнейшую настройку своего
телескопа, но приводить механизм в порядок было делом Умельца.
Страх к Звездам происходил у него от непонимания. Не понимал Звездочет,
кому понадобилось такое огромное количество косматых светил, издали
обманчиво напоминающих холодные светлячки. Хорошо, что хоть не у каждой
Звезды, а лишь через десяток, имелись планетные системы. И только через
сотню додумывались Звезды до создания жизни, и уж совсем хорошо, что лишь
через тысячу жизнь порождала разум. Хорошо, но и плохо... Звездочет
считал, что жизнь и разум могли бы проявляться в космосе и пореже. Иначе
ему, затерянному среди себе подобных, никогда не обратить на себя
внимания. А ведь и галактик насчитывалось более пятисот миллионов. Такое
количество миров Звездочет не мог объять своим разумом. И страх его был
настолько велик, что среди членов экипажа "Толстяка" только Дурашка стоял
ниже его рангом. Но Дурашка не сознавал своего унизительного положения, а
Звездочет страдал. И если уж уничтожить Звезду "Толстяку" пока было не под
силу, то расправиться с Планетой он вполне мог. Звездочет никогда бы не
осмелился дернуть шнур бомбарды, но не возражал в душе, если это делал
кто-то другой.
Даже в планетянина не смог бы он выстрелить, но остаться, как Лекарь,
над обрывом он тоже не мог, потому что это повлекло бы за собой
справедливые вопросы: почему он не был в первых рядах? почему количество
солнечных лучей в колчане не уменьшилось даже на единицу?
Таща тело Бунтаря вверх, машинально находя точки опоры для ног и
выступы для свободной руки, Звездочет случайно взглянул в небо и чуть не
сорвался вниз. Его наметанный глаз сразу заметил что-то незнакомое в до
мельчайших подробностей знакомом черном покрывале неба. Окрик Тактика,
правда, тут же вернул его к действительности, а на плато, когда идти стало
легче, он уже просто не осмеливался поднять голову вверх, да и мешала
бахрома широкополой шляпы. Но мысль твердо засела в сознании, единственный
взгляд отпечатал в памяти небо со всеми подробностями. И во время ночной
беготни по кораблю, и во время завтрака, когда Тактик был награжден
орденом лучеиспускающей Розы, он думал только об одном и уже знал, что
произошло, и даже придумал, что же нужно делать дальше, но не осмелился
высказаться вслух. Да и проверить кое-что нужно было с помощью верного
телескопа.
Обрадовавшись, что его не назначили в экспедицию и не заставили долбить
могилу, он тотчас же по окончании завтрака помчался в свою башню. Телескоп
имел устройство и для разглядывания Звезд в дневное время. Небо уже давно
было поделено на равные участки с точнейше сосчитанным количеством