"Владимир Колычев. Приказано умереть" - читать интересную книгу авторавопрос о его выписке из госпиталя. С последующим направлением на
реабилитационно-восстановительное лечение в условиях санатория. А пока его не выписали, он оставался в госпитале, откуда прямым курсом должен был отправиться в Сочи. На курорте без денег делать нечего, а бригадное начальство побеспокоилось о нем - он получил "боевые" за Чечню и денежное довольствие за время нахождения в госпитале. Выгорела солидная сумма. Запросто можно было идти в автосалон и покупать новенькую "девятку". Но Марат отправился в обычный магазин. Приоделся - джинсы, куртка, кроссовки. И уже оттуда во всем новеньком отправился к жене своего покойного друга. Ирина Извекова проживала не в самой Москве, как говорил Осокин. Она жила в подмосковном городе Электросталь, шестьдесят километров к востоку от столицы. Городок вроде бы ничего себе - зеленый, благоустроенный. Но грязный, в плане экологии. Металлургические заводы, атомная промышленность. Мать Эдуарда Извекова жила на самой окраине города. Два старых мрачных двухэтажных дома впритык к железнодорожной ветке. Дорога разбита - на машине не подъедешь, только пешком или на вездеходе. Лесок, свалка, воронье в небе кружит. Пахнет мазутом и безнадегой. Между домами в пожухлой траве засела компашка - три зачуханных мужика с темными испитыми лицами. Вся радость жизни на дне граненого стакана... Квартиру Извековых Марат нашел во втором доме. В подъезд страшно было заходить. Вроде бы день на дворе, а внутри темень. Воняет мочой и блевотиной. Стены потрескавшиеся, с потолка отслаивается и рушится штукатурка - без каски сюда лучше не заходить. Старая деревянная дверь с "...Извековым звонить четыре раза". Так и есть, коммунальная квартира... Дверь открыла Ирина. Ее не узнать. Тусклая, осунувшаяся, запущенная. Вылинявший ситцевый халат, старая шерстяная жилетка ниже пояса, на плечах допотопная шаль. Глаза бесцветные. Они такие же большие, как и прежде, но их не видно. А раньше ее глаза можно было увидеть за километр. Ярко-синие кристаллы, излучатели жизнерадостной энергии. Ирина не отличалась изяществом линий, правильными чертами лица. Неширокий прямой лоб, короткие брови, нос излишне тяжел и широковат, пухлые губы, слабо очерченный подбородок. И если бы не глаза, никто бы не рискнул назвать ее хорошенькой женщиной. А так ее считали красивой. Извеков как увидел ее в бытность свою курсантом, так и влюбился без памяти. Только смерть их и разлучила. Ирина отчужденно смотрела на него и близоруко щурилась. Вроде бы у нее не было раньше проблем со зрением. - Здравствуй, - через силу улыбнулся он. - Не узнаешь? - Марат, ты? - голос потухший, такой же бесцветный, как и глаза. - Вот! - Он протянул ей букет цветов. - Ой, спасибо! На какой-то миг ее глаза вспыхнули знакомым огнем, но тут же погасли. - Ну что ты стоишь, проходи! Марат переступил через порог и оказался в длинном захламленном коридоре. Тускло горит лампочка под потолком. Неприятный запах общего сортира. Мрачная гнетущая аура нищеты. В комнате чуть получше. Пыльные, истертые временем обои, старые ковры на стенах, на полу палас в темных пятнах, древний буфет с дырявыми |
|
|