"Сергей Конарев. Смерть и ангел (Рассказ)" - читать интересную книгу автора

радость первого шага, первого слова. Большая семейная фотография в рамке под
стеклом: они сидят в саду на покрывале, постеленном на зеленую траву, и
смотрят не в кадр, а на дочку, азартно и неловко ловящую за хвост
пытающегося удрать котенка. И снова - годы, годы, как осенние листья, новая
свадьба, теперь уже дочкина, почти незнакомое, в морщинках, лицо немолодой
женщины в зеркале, седые волосы в его голове. Первый инфаркт, "скорая",
запах больницы, едкий, как кислота. Дни, серые, как старая штукатурка:
лекарства, тревога, медленное, увядание. Ярким пятном - рождение внука, и
снова инфаркт, больница, ползущая под кожу пиявка тупой иглы. И последний
удар, отчаяние, острое чувство потери, лестница, ведущая вниз, в темноту.
Эти большие, ласковые руки, совершенно бессильные, лежащие на сером
больничном одеяле. Вот эти руки.
Она вздрогнула, пришла в себя, машинально посмотрела на часы. До конца
смены оставалось двадцать минут.
Тем временем Смерть шла по коридору.
Старик лежал неподвижно. В груди не болело, хищная черная птица,
раздиравшая клювом и когтями его сердце, уснула, и он боялся неосторожным
движением разбудить ее. Девушка-подросток, совсем юная, в застиранном белом
халате и таком же медицинском чепце с выбившемся из-под него каштановым
локоном. Он смотрел в ее глаза - карие, мягкие, наивные - и видел себя -
такого же молодого, шестнадцатилетнего. Неизбалованного жизнью,
только-только вышедшего из голодного послевоенного детства, потерявшего и
сгинувшего в апокалипсисе войны отца, и угасшую от горя мать. Он снова
переживал длинные, без выходных, трудовые недели, лихорадочно-интересную
учебу в полутемном классе "вечерки", короткие часы сна. И первую встречу с
ней - те же мягкие и карие - удивительные! - глаза и каштановый локон,
выбившийся из-под косынки. Свои смущение, робость, первое объяснение в
любви, длинные прогулки под любопытным глазом луны, первые ласковые
прикосновения и открытия. И свадьбу - веселую, молодежную, на всю деревню, с
песнями, водкой и аккордеоном. Рождение первого сына, затем второго.
Нежность в ее карих глазах, когда она провожала своих - своих! - мужчин на
рыбалку. И пятнадцать лет спустя те же глаза, потемневшие от горя, когда
младший сын, ушедший в армию, погиб в далекой восточной стране. Тогда в этом
каштановом локоне, спустившемся на висок, впервые засеребрилась паутинка
седины. Впрочем, на фото, что он сам выбрал для памятника, установленного на
ее могиле, это совсем не заметно. Для него ты навсегда осталась искрящейся,
совершенной, полной жизни и юности. Такой, как сейчас.
В этот момент Смерть подошла к двери. До этого момента они не слышали
Ее шагов, но сейчас они почувствовали Ее присутствие - оба, сразу. Как будто
из-под фанерной двери палаты вдруг потянуло космическим холодом. "Пусть она
войдет, - спокойно сказал он. - Прощай, мой ангел".
"Нет!" - ответила девушка и встала со стула. Ее щеки запылали, а карие
глаза наполнились гневом. "Нет!" - повторила она и смело шагнула к двери,
распахнула ее и сказала в лицо Смерти: "Уходи, тебе нечего здесь делать!"
"Ступай домой, дитя, - молвила Смерть. - Твоя смена закончилась,
начинается моя".
Но девушка, скрестив тонкие руки на груди, встала в дверях. "Я не пущу
тебя, ведьма, - сказала она. - Ты не сможешь войти, ибо не имеешь надо мною
власти".
"Пока не имею. Но придет и твой час", - усмехнулась Смерть.