"Артур Конан Дойл. Смерть русского помещика ("Повести о Шерлоке Холмсе" #4)" - читать интересную книгу автора

революционером и писателем. Посещая его, он иногда брал с собой
меня и моего старшего брата Майкрофта. В один из таких визитов
мы застали в этом гостеприимном доме Достоевского, будущего
автора этой книги [1].
- А во-вторых?
- Во-вторых, эта книга о преступлении, хотя я
догадываюсь, что не только о нем.
- Но это же вымысел! - воскликнул я. Холмс отложил
смычок, набил трубку, закурил и, окутавшись клубами дыма,
сказал:
- Для меня это было не так важно. Хотя, должен заметить,
меня не покидают подозрения, что в основе сюжета лежит реально
совершенное преступление [2].
- В конце концов это не принципиально, - раздраженно
сказал я. - Сюжет для автора столь серьезного произведения -
лишь средство наиболее полно донести до читателя свои мысли.
Насколько тщательно продуман сюжет, настолько облегчается
задача писателя.
- Совершенно с вами согласен. Но именно в сюжете я вижу
изъяны, которые дают мне право говорить, что книга не лишена
недостатков.
- Вы можете обосновать свое утверждение? - с подозрением
спросил я.
- Конечно, Уотсон, конечно! - засмеялся Холмс. -
Ответьте хотя бы на вопрос: кто убийца?
Я пожал плечами, удивленный нелепостью вопроса:
- Лакей. Смердяков. Боже, как трудны для произношения
русские фамилии...
- Насчет фамилий я с вами согласен, для меня они тоже
представляют определенную сложность. Но что касается лакея, я
не был бы так категоричен.
- То есть как?!
- А почему вы считаете, что убил Смердяков? -
невозмутимо спросил Холмс.
- Он сам рассказал об этом старшему из братьев, Ивану.
- Правильно. Сам рассказал. Иначе бы откуда вы об этом
узнали, ведь автор описывает сцену убийства его словами.
Полноте, Уотсон, вы же врач, у вас не появились сомнения, вы
сразу же поверили этому признанию?
Я оторопело смотрел на Холмса, не в силах вымолвить ни
слова. Между тем Шерлок Холмс продолжал, с видимым
удовольствием попыхивая трубкой:
- Смердяков - больной человек, психика его расстроена.
Тому свидетельство само его происхождение от сумасшедшей
Лизаветы Смердяковой и Федора Павловича, который тоже не
отличался тихим нравом, будучи раздражительным, взбалмошным,
нетерпимым. Смердяков - типичный эпилептик, организм которого,
и прежде всего мозг, измучен припадками. Пусть он не падал в
погреб, пусть симулировал припадок, это ничего не меняет и не
является подтверждением истинности его слов. На следующее утро