"Артур Конан Дойль. Тайна старой штольни ("Искатель", 1964, N 5)" - читать интересную книгу автора

Ферма самое уединенное место в округе; окрестности ее поразительно
живописны. При ферме есть пастбище, раскинувшееся по дну извилистой
долины. Со всех сторон ее окружают известковые холмы самой причудливой
формы. Они сложены из такой мягкой породы, что ее можно ломать пальцами.
Вся местность - огромная впадина. Кажется, ударь по ней гигантским
молотом, и она загудит, как барабан. А может быть, вдавится внутрь и
обнаружит под собой огромное подземное море. Но уж большое озеро, ручаюсь,
там должно быть, ибо ручьи, сбегающиеся сюда со всех сторон, скрываются в
недрах горы. В скалах повсюду много ущелий. Проходя ими, можно обнаружить
широкие пещеры, уходящие вниз, в глубины Земли.
У меня есть маленький велосипедный фонарик. Мне доставляет удовольствие
ходить с ним по этим таинственным пустынным местам и любоваться сказочными
серебристо-черными бликами, играющими на стенах пещер, когда я бросаю луч
фонаря на сталактиты, украшающие величественные своды. Погасишь фонарь - и
перед тобой видения из арабских сказок.
Одна из этих расщелин в скалах меня особенно заинтересовала, ибо она
творение не природы, а рук человека.
До приезда сюда я никогда не слыхал ничего о "Голубом Джоне". Так
называют своеобразный минерал удивительного фиолетового оттенка. Находят
его лишь в одном-двух местах на земном шаре. Он чрезвычайно редок.
Простенькая ваза, сделанная из "Голубого Джона", стоит огромных денег.
Римляне своим удивительным чутьем обнаружили диковинный минерал в этой
долине. Добывая его, они прорубили горизонтальную штольню глубоко в утробе
горы. Входом в рудник, который все здесь называют каньоном Голубого Джона,
служит вырубленная в скале арка. Сейчас она густо заросла кустарником.
Римские рудокопы вырыли внушительный тоннель. Он пересекает несколько
глубоких впадин, по которым бежит вода. Кстати, входя в каньон Голубого
Джона, не забудьте делать отметки на пути и, конечно же, запастись
свечами, иначе вам никогда не найти обратную дорогу к дневному свету.
В штольню я еще не заходил. Но в тот день, стоя у входа в нее и
вглядываясь в черную немую даль, дал себе зарок, как только восстановится
здоровье, посвятить несколько дней исследованию этих таинственных глубин,
чтобы установить, сколь далеко проникли древние римляне в недра
дербиширских холмов.
Удивительно, как суеверны сельские жители! Я, например, был лучшего
мнения о молодом Армитедже, человеке с некоторым образованием, твердым
характером и вообще славном малом.
Я еще рассматривал вход в каньон Голубого Джона, когда он пересек
пастбище и подошел ко мне.
- О доктор! - воскликнул он взволнованно. - И вы не боитесь?
- Боюсь? Чего же? - удивился я.
- Страшилища, которое обитает тут, в штольне. - И он ткнул пальцем в
темноту.
До чего же легко рождаются легенды в далеких сельских краях! Я
расспросил его о причине непонятного мне волнения. Оказывается, время от
времени с пастбища пропадают овцы. По словам Армитеджа, их кто-то уносит.
Он и слушать не пожелал мои предположения, что овцы могли убежать сами и
заблудиться в горах.
- Однажды была обнаружена лужа крови и клочья шерсти, - сказал он.
Я заметил: