"Артур Конан Дойль. Состязание (Перевод С.Маркиша)" - читать интересную книгу автора

А случилось так, что в эти самые дни жил в Греции козопас по имени
Поликл. Он был пастухом - а отчасти и владельцем - большого стада, которое
щипало травку по склонам длинной гряды холмов вблизи Гереи, что в пяти
милях к северу от реки Алфея и не так далеко от прославленной Олимпии. Этот
человек был известен по всей округе редкими своими дарованиями и странным
нравом. Он был поэт, дважды увенчанный лаврами за свои стихи, и музыкант,
для которого звуки кифары были чем-то столь естественным и неотъемлемым,
что легче было повстречать его без пастушеского посоха, чем без
музыкального инструмента. Даже в одиноких зимних бдениях подле стада не
расставался он с кифарою, но всегда носил ее за плечами и коротал с ее
помощью долгие часы, так что она сделалась частью его "я". Вдобавок он был
красив, смугл и горяч, с головою Адониса и такою силою рук, что никто не
мог с ним тягаться. Но все было не впрок, все шло прахом из-за его
характера, такого властного, что он не терпел никаких возражений. По этой
причине он постоянно враждовал со всеми соседями и, в припадках дурного
настроения, проводил иной раз целые месяцы в горной хижине, сложенной из
камней, ничего не зная о мире и живя лишь для своей музыки да для своих
коз.
Однажды утром, весною шестьдесят седьмого года, Поликл со своим рабом
Дором перегнал коз повыше, на новое пастбище, откуда открывался далекий вид
на город Олимпию. Глядя с горы вниз, пастух был изумлен, заметив, что часть
знаменитого амфитеатра покрыта тентом, словно давали какое-то
представление. Живя вдали от мира и всех его новостей, Поликл и вообразить
не мог, что там готовится: ведь до греческих игр, как он отлично знал,
оставалось еще целых два года. Да, несомненно, идут какие-то поэтические
или музыкальные состязания, о которых он ничего не слышал. А ежели так,
есть, пожалуй, кое-какие возможности склонить судей на свою сторону; да и
без того он любил слушать новые сочинения и восхищался мастерством больших
певцов, которые всегда собирались по таким случаям. И вот, кликнув Дора, он
оставил коз на его попечение, а сам, с кифарою за спиной, быстро зашагал
прочь, чтобы посмотреть, что происходит в городе.
Добравшись до предместий, Поликл увидел, что они пусты; еще более он
изумился, когда, выйдя на главную улицу, не встретил ни души и там. Ускорив
шаг, он приблизился к театру, и тогда его ушей коснулся низкий, сдержанный
гул, извещавший о стечении большого числа людей. Никогда, даже во сне, не
мог он представить себе музыкального состязания такого размаха! Несколько
солдат тесно загораживали ворота, но Поликл быстро протолкался внутрь и
присоединился к толпе, которая наполняла широкое пространство под кровлею,
растянутою над частью национального стадиона. Оглянувшись, Поликл увидел
очень многих своих соседей, которых знал в лицо; они сидели на скамьях
вплотную друг к другу и не сводили глаз со сцены. Еще он заметил, что вдоль
стен выстроились солдаты и что среди присутствующих много молодых людей
чужеземного обличья - в белых тогах и с длинными волосами. Все это он
видел, но что это означает, сообразить не мог. Он наклонился к соседу,
чтобы спросить, но солдат тут же ткнул его ратовищем копья и яростно
приказал держать язык за зубами. Человек, к которому он обратился, решил,
что Поликл просит подвинуться, и притиснулся к своему соседу еще плотнее;
так пастух очутился на самой ближней к выходу скамье, и теперь все внимание
его обратилось к тому, что происходило на сцене. Мета, известный певец из
Коринфа и старый друг Поликла, пел и играл, не вызывая у слушателей особого