"Артур Конан Дойл. Приключения Михея Кларка" - читать интересную книгу автора

- А у вас, должно быть, тоже обычай, - сурово ответил я, - загораживать
двери спальни в то время, когда вы находитесь в доме честного человека? Чего
вы боялись, хотел бы я знать? Зачем вам понадобились такие предосторожности?
- Экая горячка! - пробурчал Саксон, снова опускаясь на подушку и
закрываясь одеялом. - Немцы назвали бы вас ofeuerkopf", или, еще лучше,
"follkopf", что в буквальном переводе означает "глупая голова". Я слышал,
что ваш отец был в молодых годах сильный и горячий человек. Полагаю, что и
вы от своего родителя не отстанете. Знайте же, юноша, что лицо, имеющее при
себе важные документы, documenta, preciosa sed perictlosa, должно принимать
все меры предосторожности. Нельзя подчиняться случаю. Вы правильно сказали,
что я нахожусь в доме честного человека, но разве я могу предвидеть будущее?
А вдруг на ваш дом будет учинено ночью нападение? Да, в таких делах, молодой
человек... Впрочем, что тут толковать! Я сказал достаточно, а теперь я буду
вставать и через несколько минут сойду вниз.
- Ваша одежда высохла, и я ее вам сейчас подам, - сказал я.
- Не хлопочите, пожалуйста, молодой человек, - ответил он. - Я не имею
ничего против той пары платья, которую мне одолжил ваш батюшка. Конечно, я
имел в своей жизни и лучшие костюмы, но теперь мне пригодится и одежда
вашего батюшки. В дороге не наряжаются, а я теперь не при королевском дворе
нахожусь.
Для меня было совершенно очевидно, что платье моего отца во всех
отношениях было лучше, чем то, в котором к нам явился наш гость. Но
разговаривать с Саксоном не приходилось. Он зарылся головой в одеяло и не
обнаруживал никакого желания продолжать со мной разговор. Мне не оставалось
ничего более как сойти вниз.
Отец хлопотал, приделывая новую пряжку к портупее, а мать и служанка
приготовляли завтрак.
- Выйдем-ка со мной на двор, Михей, - сказал мне отец, - мне нужно
сказать тебе слово.
Работа еще не начиналась, и двор был пуст. Утро было прекрасное,
солнечное. Мы уселись на низкий каменный помост, на котором готовится кожа
для дубления.
- Сегодня утром я пробовал руку, упражнялся саблей, - начал мой отец. -
Удары я наношу по-прежнему хорошо, но защита уже не та. Руки перестали быть
гибкими. При случае, конечно, и мое теперешнее искусство сойдет, но - увы! -
я уже не тот боец, что прежде. Ах, Михей, ведь я командовал левым флангом
лучшего конного полка, какой только когда-нибудь был в Англии! Однако
роптать не стану: Бог дал, Бог и взял. Я стар, и вместо меня мой сын возьмет
мой меч и станет сражаться за то же дело, за которое сражался и я. Пойдешь
ли ты на мое место, Михей?
- Пойду ли? Но куда идти? - спросил я.
- Тише, сынок, тише, слушай: прежде всего не нужно, чтобы твоя мать
знала об этом, ибо сердца женщин слабы. Авраам, когда собрался принести в
жертву Богу своего первенца, едва ли сказал об этом своем намерении Сарре. Я
так думаю, что он ничего на этот счет не говорил. Вот, возьми письмо и
прочти его. Ты знаешь, кто такой Дик Румбольд?
- Как же. Вы мне несколько раз о нем говорили. Это ваш старый товарищ?
- Он самый. Крепкий и правдивый человек. Благочестив он был всегда. Он
даже еретиков умерщвлял благочестиво. После того как армия святых была
рассеяна, Дик вернулся к частной жизни. Но и сняв мундир, он продолжал