"Лариса Кондрашова. Умница, красавица" - читать интересную книгу автора

богатство и свой нечестно доставшийся социальный статус, что просто смотреть
противно.
Хотя не исключено, что Нина Андреевна наговаривает на Соню, а на ее
месте сама вела бы себя именно так, - потому что она умеет быть или
начальником, или подчиненным, а больше никак не умеет. А в глубине души
гордится Соней и немного ее робеет, как будто дочь внезапно стала ее
начальницей - согласно невидимому штатному расписанию. Так что все
противоречия между бедными и богатыми, как в зеркале, отражались в
отношениях Сони в шубе и "крайслере" и ее мамы Нины Андреевны в идеалах и
голубом китайском пуховике, приобретенном с рук в переходе станции метро
"Гостиный двор".
Соня так интимно шептала "купить-не купить, длинная-короткая", словно
на мгновенье благосклонно впустила в свою жизнь стоявших вокруг нее в
карауле продавщиц, толстую блондинку и тощую рыжую.
- Вам идет, и в профиль, и в анфас, - сказала рыжая продавщица
специальным продавщицким голосом, одновременно вежливым и хамоватым, словно
на самом деле шуба ужасно Соню уродовала.
- Нужно говорить "в профиль и анфас", - сухо поправила Соня, роясь в
сумке в поисках зазвонившего телефона, словно резким жестом выдворяя
продавщиц прочь из своей жизни. Блондинка и рыжая немедленно показали
лицами, что Сонина жизнь им не так уж и понравилась.
Продавщицам запрещалось ненавидеть клиентов, обзываться и как-либо
проявлять свою личность во время рабочего дня, но им не всегда удавалось
удержаться. "Сучка", - выразили лицом обе, блондинка и рыжая.
- Соня, Соня! - закричал Левка. - Оглохла ты, что ли, звонка не
слышишь!.. Сонька! Ты где?
- Не сонькай и не кричи, - радостно отозвалась Соня. Связь с Москвой
была такая, словно Левка стоял рядом. - Я на Невском, меряю голубую шубу.
- А что у тебя внизу надето? Внизу, где ноги, - уточнил Левка, тонкий
эстет по части обуви.
- Молодец, знаешь, где верх, где низ, - рассеянно похвалила Соня,
скинула шубку на руки толстой блондинке, направилась к выходу, по пути задев
рукавом вазочку с искусственной розой, и, не глядя, переступила через
осколки.
Тоненькая, с изящными движениями Соня, занимающая так мало места в
пространстве, была таким неловким медвежонком, как будто она все время
выпадала сама из себя. Уронить что-нибудь, задеть, перевернуть, скинуть было
для нее совсем обычным, не стоящим внимания делом. Она то поворачивалась
неудачно, то рукой махала широко, как Василиса Премудрая, только у той из
рукава вываливались кисельные берега и молочные реки - приятные и полезные
вещи, а вокруг Сони бессмысленно летали вазы, чашки, зеркала и разные другие
предметы.
Блондинка проводила Соню взглядом и мечтательно сказала:
- Наверное, какая-нибудь банкирская жена... или эта, как ее... светская
дама.
- Ага, дама! - зло возразила тощая рыжая. - Она вообще проститутка.
Бывшая.
- Ты что проститутка?! Она такая... А почему бывшая?
- Прессу почитай. Девушки для сопровождения как раз такие... Там нужно,
чтобы был класс. А бывшая, потому что уже на пенсии, - ей лет тридцать пять,