"Василий Кондратьев. Сказка с западного окна (Рассказ)" - читать интересную книгу автора

художника. Ромэн очень вежливо попросил разрешения забрать
эти, вероятно ненужные, бумажки, вынул их из мусора и вышел.
На улице, как ему показалось, шел снег, падавший
обрывками любовного письма из рук девушки, плачущей над
замерзшей статуей амура. Это называется "Конец одной
идиллии", и не снег, а белые печальные цветы осыпаются с
дерева на девушку, струятся ее слезами в ручей. Не дерево,
зонтик. К тому же солнце так ярко, что эта белая вьюга в
зеленом парке - только пух, пыльца, летний снег, а неудачи,
печали - разве что тронутая чувственность, картинка,
заставляющая обложку журнала запомниться навсегда.
Фантазия, спичка, неверно затеплившаяся в ладошках
маленькой Тюхэ, продрогшей у модной витрины одного из
бесчисленных переулков зимнего Парижа, стоит подарков с елки.
Даже тот, кто всего однажды провел долгую рождественскую ночь
в холоде, без надежды, навсегда сбережет этот колеблющийся
огонек, на память о том, как впервые кристалл, потревоженный
им, зажег зеркала в тот мир, которого - как понять? - и не
возникло бы. И мы знаем, что хотя в спальне г-на Ромэна и не
стояло игрушки, вертепа, звезда, а может быть, просто яркая
петарда, вспыхнула у него за окном.
Утром его горечь несколько смягчилась, после ванны,
когда, за столом, к нему всегда приходили лучшие,
удивительные мысли. Он взялся за письмо, и когда дошел до
буквы "Р", она вдруг поплыла, хрупкой нагой девушкой на
осеннем листе, а ветер задул ее длинные волосы. Молодой плющ
открыл другую девушку, которая раскинула руками свою
кружевную шаль, так, что получилось "Т". Все знаки, буквы и
цифры, пока он писал, закружились в балете, похожие на
хороводы апсар под сводами индуистского храма: двойка, перо,
выстрелившее из диадемы мулатки, пятерка, сфинкс... Но
конверт, ожидавший его еще не разрезанным, все же скрывал в
себе нечто, превосходившее воображение. Это было приглашение,
подписанное Полем Пуаре.
Пуаре был тогда князем парижской моды, но, пожалуй, и
больше того. В свое время, когда Париж еще только начинал
перестраиваться, он выстроил особняк на невыигрышной окраине,
заметив, что будет, и Париж сам обустроится вокруг дома
Пуаре. Это случилось. Поля Пуаре не зря называли парижским
шахом, не только потому, что он устроил непревзойденный до
сих пор "Бал Шехерезады". Он определял элегантности. Он
первым освободил дамское платье, сделал его сказочным; он
первым провозгласил "стиль русских балетов", открыл новые
декоративные ателье, пригласил в свой дом художников,
создавших публичную славу нового стиля, Ар Деко: Лепапа,
Ириба, Барбье и Эрте. Это был человек, который если не сам
был рожден сказку сделать былью, то щедро создавал для этого
других.
Все завершают, и начинают, аплодисменты. На следующий,
тринадцатый год, именитый театр "Ренессанс" открыл новую