"Василий Кондратьев. Сказка с западного окна (Рассказ)" - читать интересную книгу автора

русским сюрреалистом, если бы все это вполне сохранилось. К
слову сказать, он, как и мессия этого движения, Жак Ваше,
обожал журнальную графику, это заметно и по их очень похожим
рисункам. Журналы, вырезки, альбомы картинок были у него в
целом собрании. Они заменяли ему путешествия, города, по
которым ему было не суждено пройти, но которые все
соединились для него в один.
Нам не трудно представить себе Ленинград, Летербург,
город фантастических, абсурдных неочевидностей. Комнату,
кабинет коллекции, составляющей карточный домик тепла, уюта и
сердца. И мечтателя, сидящего с папиросой у окна на западную
сторону, рассматривающего такие дали, которых, наверное,
никогда не было. Не исключено, что это "Харперовский Базар" с
картинками к рассказу Лорда Дансени, где человек гашиша,
покинув свое тело в серой, затерянной в ненастных кварталах
комнате, бродит по городам в пустыне, отдыхает среди древних
развалин, удивляется райским садам, в сиамском дворце стоит
на приеме императора, наблюдая, как плавится и кипит бандж в
золотых чанах, превращаясь в кровь; очнувшись на званом
вечере, он рассказывает свою историю нашему герою, выходит в
окно и не возвращается никогда.
В двадцатые годы Юркун составлял странный роман, его
по-разному называют "Туман за решеткой", "Туманный город",
"Дело о многомиллионном наследстве", "Нэлли", возможно,
найдутся еще названия. Роман, кроме отрывков, не сохранился;
иногда кажется, мог ли он сохраниться в рукописи, и насколько
сама жизнь его автора составляла с этими отрывками целое.
Дневниковые записи, записанные сны переплетаются со снами
героини, маленькой миллионерши, и картинами сиятельного
города. Как в стихах, обращенных к Юркуну:

"Распирает муза капризную грудь.
В сферу изумленного взора
Алмазный Нью-Йорк берется
И океанский, горный, полевой путь".

"Роман о Нью-Йорке", если бы новая европейская
литература изучалась так же предметно, полно и без
пристрастий, как древняя, мог бы составить особенный и
эпический свод. Сопоставлять его с городом на Гудзоне было бы
так же нелепо, как искать уолполовский Крампокраггири в
историческом атласе Юстуса Пертеса, или высчитывать, в каком
месте Мирового Океана располагаются Лилипутия и Блефуску. Так
поступил Жак Риго, тоже дэнди и сюрреалист, он нашел всего
лишь "долгий город без загадок, который так же легко
распутать, как и его улицы, хорошо устроенные для
сквозняков". Но удивительное чувство, когда читаешь роман
Юркуна и настолько похожий, тоже незавершенный, "Новый Ритм"
Рональда Фирбенка, этого наследника Уайльда, прозванного
genius loci послевоенного времени.