"Анатолий Фёдорович Кони. Нравственный облик Пушкина " - читать интересную книгу автора

в светском обществе, указывая в своих заметках, письмах и "Рославлеве" на
полное духовное равенство женщины с мужчиной, требующее серьезного к ней
отношения. Он был проникнут глубоким уважением к семейной жизни и к браку,
"3aвиcимость жизни семейственной делает человека более нравственным"
Слишком наивно было бы, по справедливому мнению профессора Кирпичникова,
защищать молодого поэта от проповедников прописной морали, которые,
гордясь своей дешевой добродетелью трусости и бесстрастия, обвиняли его в
том, что он находил поэзию в дружеской трапезе или поддавался обаянию
женской красоты В отраве последних лет его жизни виновна все та же
клевета, которая, притаясь на время и меняя цвета, как хамелеон, нашла в
самом образе жизни семьи, принадлежащей свету и подчиненной его
условностям и суетным обычаям, новую для себя пищу. В одной из своих
боевых речей знаменитый Брайт сказал:
"Могут ли оставаться спокойными честное сердце и возвышенный ум, чувствуя,
что они ненавидимы, когда хотелось бы пользоваться заслуженною любовью, -
и внимая вокруг себя тонкий свист клеветы, змеи, ползущей во тьме, так что
нет возможно" сти поразить ее!?"
Такая именно клевета, направленная на Пушкина, вползла в семейную жизнь
его и обвилась вокруг него нерасторжимым кольцом. Отравляя его сердце,
смущая его ум, она предала его тяжким мукам подавленною го гнева и
сознания своей беспомощности против грязного вторжения праздного злоречия
в "святая святых" его души. Разорвать это кольцо и - вернуть необходимое
спокойствие мог бы один лишь отъезд из Петербурга и связанные с этим новые
впечатления. Его манили Рим, Византия и Иерусалим, - о которых он хотел бы
написать поэму, - он порывался даже в далекий Китай Нечистые руки
вооружили против него клеветническое перо, и участь его была решена.
Развязка не могла быть иною. Пушкин был слишком цельною натурою, чтобы
продолжать жить в сумерках подвергнутого сомнению семейного счастья, чтобы
примириться с положением, которое могло казаться двусмысленным. Он
принадлежал к людям, следующим совету французского мыслителя: "On traverse
une position equivoque - on ne reste pas dedans" ( из двусмысленного
положения выходят - в нем не остаются (франц.)) По условиям современной
ему общественной жизни - поединок был, к сожалению, единственным выходом
такого рода. Те, которые осуждают Пушкина за это и желали бы видеть его
"не мячиком предрассуждений", по-видимому, не представляют себе ясно
последующей картины жизни "мужа чести и ума", малодушно затыкающего себе
уши среди возрастающего наглого презрения общества, вырваться из которого
по первому желанию зависело не от него. Но и тут нравственный образ
Пушкина ярко вспыхнул в последний раз. Угасая, он не разделил скорби
Кочубея, которому пришлось "смерти кинуться в объятья, не завещая никому
вражды к злодею своему" .
.

V

.
.
Вдумчиво касаясь общественных язв и раскрывая их, Пушкин искал и исцеления
их. Он сознавал, что не только карающего, но и созидающего закона для
этого недостаточно. Необходимо свободное развитие духовных сил народа