"Анатолий Фёдорович Кони. Нравственный облик Пушкина " - читать интересную книгу автора

путем общественного воспитания и истинного просвещения. Отсутствие
воспитания доли, ума, характера всегда служит корнем многих зол в жизни
личной; отсутствие просвещения народа - источник зла в жизни
государственной. Лишь лукавый льстец, по словам поэта, может говорить, что
"просвещенья плод - разврат и некий дух мятежный" Напрасно относить какие
бы то ни было людские безумства к избытку просвещения. Напротив, одно
просвещение способно оградить от общественных бедствий, - думал Пушкин, -
и ссылался на многозначительные слова манифеста 1826 года о гибельном
влиянии не просвещения, а праздности ума, более вредной, чем праздность
телесных сил Эта праздность ума и то, что "мы все учились понемногу -
чему-нибудь и как-нибудь", т. е. без всякой системы и определенной цели,
смущали, его, так как, не давая прочных основ для житейского труда,
ложились в основу "тоскующей лени", для которой так часто единственным
занятием в безделье "жизни праздной, как песнь рабов однообразной",
являются карты - "однообразная семья - все праздной скуки сыновья". Еще
более, чем несовершенство законов или отчужденность их от жизни, пугали
его "сгущенная тьма предрассуждений" и поддерживающий ее "невежества
губительный позор", не только кладущий постыдную тень на общество,
мирящееся с ним, но зачастую и ведущий его к гибели. Отсюда удивление
Пушкина пред Ломоносовым, этим "единым самобытным сподвижником просвещения
между Петром и Екатериною II", - отсюда его восхищение Петром,
"самодержавною рукою смело сеявшим просвещенье"; - отсюда увлекающая его
картина торжества, когда "раздался в честь науки песен хор и пушек гром!"
Смерть рано похитила Пушкина. Он разделил судьбу Рафаэля и Байрона, тоже
скончавшихся на 37 году жизни. Он только больше их выстрадал, прежде чем
сомкнул глаза навеки. Страдальческая кончина его почти обрадовала тех,
кого он называл толпою, - повергла в глубокую скорбь тех, кто понимал,
чего лишилась Россия в Пушкине. Вот как описывал мне в 1880 году, в одну
из долгих вечерних прогулок по морскому берегу в Дуббельне, впечатление,
произведенное на него смертью Пушкина, покойный Иван Александрович
Гончаров:
"Пушкина я увидал впервые в Москве, в церкви Никитского монастыря. Я
только что начинал читать его - и смотрел на него более с любопытством,
чем с другим чувством. Чрез несколько лет, живя в Петербурге, я встретил
его у Смирдина, книгопродавца. Он говорил с ним серьезно, не улыбаясь, с
деловым видом. Лицо его - матовое, суженное книзу, с русыми бакенами и
обильными кудрями волос - врезалось в мою память и доказало мне
впоследствии, как верно изобразил его Кипренский на известном портрете.
Пушкин был в это время для молодежи все. Все ее упования, сокровенные
чувства, честнейшие побуждения, все гармонические струны души, вся поэзия
мыслей и ощущений - все сводилось к нему, все исходило от него... Я помню
известие о его кончине. Я был маленьким чиновником, "переводчиком" при
министерстве финансов. Работы было немного - и я для себя, без всяких
целей, писал, сочинял, переводил, изучал поэтов и эстетиков. Особенно меня
интересовал Винкельман. Но над всем господствовал он. В моей скромной
небольшой комнате, на полочке, на первом месте, стояли его сочинения, где
все было изучено, где всякая строка была прочувствована, продумана...
И вдруг пришли и сказали, что он убит, что его более нет... Это было в
департаменте. Я вышел из канцелярии в коридор - и горько, не владея собой,
отвернувшись к стене и закрывая лицо руками, заплакал. Тоска ножом резала