"Анатолий Федорович Кони. "Петр IV" (Статьи о государственых деятелях) " - читать интересную книгу автора

прокуратуру, чины которой из наблюдателей за законностью действий нередко
делались фактически активными производителями дознаний и на успешном
производстве их строили свою карьеру, считая очень часто свои прямые
обязанности публичных обвинителей делом второстепенным. В записке,
представленной мною в 1878 году наследнику престола, будущему Александру
III, подробно изложены мотивы и характер действий этих господ, нашедшие
себе яркое выражение в так называемом Жихаревском деле. Поспешность
возбуждения политических дознаний и невежество в их производстве остались,
в сущности, теми же, лишь под легким прикрытием якобы законных форм, а
прежнее русское добродушие, иногда встречавшееся у старых местных
представителей жандармерии, сменилось чиновничьим бездушием и черствостью
новоявленных "спасителей отечества".
В старые годы, в моей провинциальной службе мне приходилось встречать
жандармских штаб-офицеров, невольно возбуждавших к себе доброе чувство.
Они напоминали своею деятельностью известный ответ графу Бенкендорфу
императора Николая, подавшего ему на просьбу об "инструкции" платок со
словами: "Вот тебе инструкция: чем больше слез утрешь, тем лучше". Таков
был в Харькове бесконечно добрый и оригинальный, с лицом, напоминавшим
образ полишинеля, генерал Ковалинский, пользовавшийся всеобщим и
непререкаемым уважением всего местного населения. Таков был в Казани
полковник Ларионов, гроб которого местные жители - и в том числе
многочисленные студенты - несли на руках от города до кладбища. Вероятно,
последнего из представителей этого типа я встретил в 1895 году в лице
генерала Янковского в Тифлисе во время производства мною ревизии судебных
учреждений. Представляясь мне, он объяснил, что был учеником моего отца в
дворянском полку, и процитировал неизвестное мне переводное четверостишие
последнего:


Ты плакал, друг, на свет родясь,
А окружавшие смеялись!
Живи же так, чтоб умер ты смеясь,
А окружавшие в слезах остались.

По общим отзывам и по тем следам его деятельности, с которыми мне
приходилось встречаться, он и в своей служебной жизни руководился этим
четверостишием. Таких типов что-то не встречалось в прокуратуре, которая
после пышного расцвета талантов в начале семидесятых годов стала быстро
увядать, причем влиятельные места в ней, в качестве переходной ступени в
будущие министры, стали занимать лица, на недоумевающий вопрос о
способностях и заслугах которых приходилось слышать: "Да он не выступал ни
разу публично, но он произвел замечательное политическое дознание в
Харькове, Киеве и т. п., и его только путем повышения можно было удержать
в судебном ведомстве от блестящего перехода в администрацию". Таким был,
между прочим, и Плеве.
Цель Шувалова была достигнута. Тесно переплетаясь с прокурорским
надзором, чины жандармской полиции надолго обеспечили себе существование в
государственном механизме, а их шеф получил возможность докладывать
государю "о внутренних врагах", открытых и усмотренных уже не домыслием
"синих тюльпанов", а совокупною их деятельностью с высокообразованными