"Константин Иванович Коничев. Петр Первый на Севере " - читать интересную книгу автора

палисады..."
Воевода принял все зависящие от него меры к охране на случай обороны
Архангельска. Однако шведы не решились послать свой флот на беломорский
Север. Балтика, где вырастал и усиливался боевой флот Петра, отвлекала их и
вызывала тревогу.
Воевода Голицын отвечал государю, что войска на Севере имеются: в
Архангельске 1850 человек, в Кольской - 500, в Вологде и Устюге (где
безопасно) по 94 человека, в Пустозерске - 100 человек.
Позднее воевода сообщил Петру радостную весть, что, невзирая на военное
время и на опасность для прохода торговых судов, в лето 1710 года в
Архангельский порт прибыло кораблей английских - 72, голландских - 58,
гамбургских - 12, бременских - 2, ишпанской - 1, датских - 8, а всего "априч
комвоев" - 153.
Доходили до Петра от архангельского воеводы и раздражающие известия.
Петр приказал Голицыну набрать, сверх того что в Архангельске имеется, 1800
солдат и привести в Ригу для пополнения. Война, строительство флота и
невской столицы требовали великое множество людей и денежных поборов; мужик
отвечал за свою неисправность хребтом, а воеводы отвечали престижем и
рисковали попасть под строгий суд самого царя.
Князь Голицын в своих донесениях был вынужден писать горькую правду:
"...880 человек свыше прежнего числа 3317 человек набирать велел, есть
в том великий труд, как я и прежде вашему величеству доносил. Покиня домы
люди бегут, но мы со всяким усердием, сколько можем, труды прилагать
будем..."
Обременительно было на Севере и со сбором хлебного и прочего провианта.
В том же 1710 году архангельский воевода Голицын жалобно писал Петру о
бедственном состоянии северного крестьянства, дабы смягчить свою
ответственность за невыполнение царских указов:
"На прошлые 708, 709 и на нынешний 710 годы правят на крестьянах
правиант великим правежем, а за пустотою и за скудостью ныне заплатить
невозможно. Просят, чтоб им дать сроку до нового хлеба. Положенные доходы на
уездных крестьянах собирают с великим принуждением, а в уездах многие села и
деревни, в которых было дворов по десяти, и по двадцати, и по тридцати,
запустели, а тех сел помещиков, и людей, и крестьян в тех уездах нет. И за
пустые села и деревни положенных доходов взять не с кого..."
Подобные донесения из Архангельска были в те годы нередки. В некоторых
из них воевода оговаривался: "И от того крестьянского бегства за пустотою в
неуправлений опасен вашего царского величества гневу".
Налогами, податями, оброками, всякими поборами, откупами и монополиями
население всей страны было разорено. Бегство крестьян, запустение деревень
стало обычным явлением. Каких только платежей с народа не было придумано,
чтобы содержать армию, построить флот и, в конечном счете, победить в
затянувшейся войне. Собирали деньги (и натурой) с земель, с покосов, рыбных
ловель, с прорубей, за водопой, с мостов и перевозов, с напитков, со всяких
промыслов и ремесел, с лавок, кузниц, харчевен, пекарен, пасек, пивоварен.
Горожане дорого платили за ношение бороды - от 60 до 100 рублей. С
деревенских мужиков налог за бороду не взимался, но за проезд в город с
бородой крестьянин должен был платить одну копейку.
Собиратели денег с народа додумались до сверхнеобыкновенного налога -
"за черные глаза два алтына в год, за серые по восемь алтын" (с кривых,