"Константин Иванович Коничев. Петр Первый на Севере " - читать интересную книгу автора

языка из которого города.
Все сие приготовление зело, зело хранить тайно, как возможно, чтоб
никто не дознался..."
Спустя несколько дней, 23 января 1702 года, Петр послал в Новгород
указание: "построить для обороны и отпора шведам на Ладожском озере 6
военных 18-пушечных кораблей на реке Сяси или на реке Паше для полка П.
Апраксина, под надзором стольника Ивана Татищева. Плотников взять из
Олонецкого уезда, кузнецов из Устюжны-Железнопольской, по 120 человек к
кораблю, деньги брать в Великом Новгороде у бурмистров..."
Скупа история Вологодчины.
Ленивые дьяки и подьячие не оставили сведений, сколько дней в тот
приезд находился Петр в Вологде и чем он занимался. Но и без того ясно, что
прежде всего Петр был озабочен состоянием боевого духа солдат и готовностью
судов к погрузке и отправке на Север.
Задержки долгой ни в чем не было. Несокрушимая мужицкая спина и умелые
руки древодельцев не обманули надежд государя.
29 июня, в день своего патрона, апостола Петра, в архиерейских палатах
Петр отпраздновал свои именины. Меркантильная справка из архиерейских
записей дает представление об этой государевой пирушке:
"Съедено 6 индеек, 5 гусей дворовых, 24 гуся диких, 21 баран, 11 живых
лещей, 215 щук, 45 язей, 125 язей живых, 90 окуней, 13 фунтов черной икры.
Выпито вина рейнского две бочки".
Да еще было отмечено, что в угоду царю епископ Гавриил подарил царскому
наследнику Алексею кубок серебряный, чем Петр был весьма доволен, а кубок
тот "позолоченный промеж поддоном и верхом персоня человечья, весу в нем
фунт и два золотника".
Всеми обласканный юный наследник разъезжал с отцом в раскрашенном
семерике по тихой и полноводной весенней реке - Вологде.
Вологжанам, и солдатам-преображенцам, и свите царской казалось дивом
дивным, как под колокольный звон и пушечный рев вниз по течению реки
выстроилась от Соборной горки до самого села Турундаева флотилия более
трехсот судов и под крики "ура", при дружном взмахе гребных весел тронулась
в дальний путь.
Плыли суда в солнечные дни и мутные весенние северные ночи.
Прошли село Шуйское, миновали Тотьму, всюду по берегам, от Сухонских
низин начиная, густой стеной стояли бесконечные хвойные леса.
Изредка встречались на берегах деревни: избы из крепкого леса потемнели
от времени. Узкие поперечные окна, вместо стекол тусклая слюда или до
прозрачности высушенные бычьи пузыри. Деревянные дымоходы, резные коньки на
крышах. Часовенки на возвышенных местах, иногда бревенчатые церквушки. И
чаще всего без единого гвоздя, ибо грешно людям старой веры в святом деле
гвоздь употреблять, если враги господни гвоздями Христа ко кресту прибивали.
Путь знаком Петру. Дважды он проходил здесь от Вологды к Архангельску и
запомнил навсегда разноцветные радужные слои отвесных берегов, что тянутся
полста верст не доходя до Великого Устюга. Местность эта испокон веков
называется Опоки и отличается своей привлекательной красотой. Когда рано
утром на четвертый день проходили этими местами, Петр, весело подшучивая,
будил спавших с похмелья приближенных:
- Гей вы! друзья-приятели! Пьянчуги-лежебоки, очнитесь, не проспите
прекрасные Опоки!..