"Константин Иванович Коничев. Петр Первый на Севере " - читать интересную книгу автора

добыть. Зато кубенской нельмы было вдосталь. Да и другой доброй белорыбицей
стол не был обижен. Время весеннее, не постное, не грешно пить-есть в свое
удовольствие.
Петр пил мало. Ел крепко. Потом с архиепископом уединились. Разговор
был дельный. Пастырь духовный налагал царю свои просьбицы, и за себя
хлопотал и за горожан. Чтоб царь-государь запретил вологодскому воеводе и
стольникам неправое судейство над чинами и людишками Софийского соборного
дома.
- А то бывает, царь-государь, великий милостивец, наших софийских и
бьют, и увечат, и в цепи заковывают самоуправно. Освободи от извергов,
пожалуй, подчини Москве, Приказу большого дворца, а вологодский воевода
пусть не коснется нас...
- Обещаю, - сказал Петр, - отпиши в Москву, справим.
Наутро Петр раньше всех на ногах. Вышел из спальни в одном исподнем,
разыскал где-то в архиерейских покоях дьяка Никиту Пояркова. Тот спал,
бесчувственно храпя на всю палату с носовым присвистом. Петр растолкал его,
привел в чувство:
- Слышь, петухи орут, утро началось. Как рано бывает утро в Вологде!..
Вставай, детина, буди всех, ставь всех на ноги. После трапезы сразу на
Кубено-озеро...
И, чтобы дьяк снова не зарылся под окутку, Петр набрал из медного ковша
воды в рот и прыснул ему в заспанное лицо.
- Живо! Бегом! Не заставляй будить батогом!..
Зашумел, закопошился архиерейский софийский дом. За трапезой немного
потратили времени. Начался выезд. Свита Петрова на парах и тройках, в
телегах и кибитках кожаных, выехала до села Прилуки по тряскому бревенчатому
настилу; а царь с утра решил поразмяться, сел в лодку и с двумя охранниками
и воеводой, против теченья по Вологде-реке, до Прилук бойко орудовал веслом.
Отъехал за околицу, обернулся, посмотрел на Вологду, изрек в раздумье:
- Не велик город, а церквей густо. Не в тягость ли православным
столько?..
Как знать, может быть, этот взгляд на Вологду подсказал потом Петру
смелые и верные мысли при составлении указов и "Духовного регламента" об
ограничении церковного строения, дабы менее было праздношатающихся и не
творящих пользы.
- А собор хорош! - рассматривал издали Петр. - Царь Иван Васильевич
нехудо его задумал. Такому собору и в Москве за кремлевской стеной стоять
было бы не постыдно.
Лодка приближалась к стенам Прилуцкого монастыря, а за ней целая
флотилия из лодок горожан. Кое с кем Петр шутливо перекликался:
- Кто из вас, вологодцы, на Кубенском озере бывал?
- Да все помаленьку, царь-батюшка, бывали.
- Как не бывать, оное поблизости.
- Большое? - спрашивал царь!
- Пребольшущее, из конца в конец не видать.
- Глубокое?
- Весьма, царь-батюшка, и высок ты, да в любом месте с ушами скроет.
- Я не мерило, - смеясь, отшучивался царь. - А если в саженях?
- Не знаем, всяко везде-то. А в бурю народ погибает, стало быть -
глубина!..