"Константин Иванович Коничев. Петр Первый на Севере " - читать интересную книгу автора

Царевичу подали блюдо каленых орехов. Он с жадностью принялся их
щелкать. Попробовал и Петр.
- Добрые орехи! И урожай на них бывает? А нельзя ли собирать да в торг
пустить?..
- Избави бог, - ответил старший Баженин. - Урожай орехов - сие погибель
для кедров.
- Не понимаю!
- Дело такое, ваше величество. Народ там лесной, диковатый, считают,
что кедра в верховьях Печоры много. И когда орехи собирают, так не по
деревьям лазают, а срубают под корень урожайное дерево, валят и с лежачего
берут орехи. Снимут орехи, а дерево, что подороже орехов будет, остается на
месте гнить, ибо вывезти этакую тяжесть из непроходимой трущобы сил
недостает, да и что за прок, если промышляют не дерево, а одни орехи.
- За такой способ прикажу вешать! Лиственница, кедр, дуб, корабельная
сосна есть достояние государства. Надо растолковать это зырянам, пермякам,
сибирякам - повсюду. Как же так можно? Ох и достанется тому на орехи, кто
губит такую породу. Алешка, орехи щелкай, да шелуху-то на гостей не
выплевывай, а не то я тебе определю место. Учись блюсти приличие.
- Прости, батюшка, я не нарочно...
- И черт знает, что у нас бывает! - сердито и резко заговорил Петр,
обращаясь к Бажениным, и все гости притихли. - В бытность за границей,
слыхивал - про нас, русских, говорят: русский как вяленая вобла, поколотить
его, так он оттого лучше становится. За нелепое погубление кедров придется
кое-кого поколотить, и не токмо тех, кто губит кедры, а наипаче тех, которые
по слепоте и нерадению дозволяют столь дикое самовольство...
Помолчал Петр, взял из вазы лимон, проткнул его вилкой и стал выжимать
сок в бокал, наполненный шампанским. Кое-кто из застольников последовал
примеру Петра.
- Такое соединение французского вина с лимоном зело полезно для
здоровья! - сказал Петр и, оставив бокал, снова обратился к Бажениным и
всему застолью:
- Вот Меншиков и еще некоторые знают, какую несуразицу пришлось нам
претерпеть и изживать в Воронеже, когда противу турков флот строили. Велели
мы в разных воеводствах для судов одинакового размера заготовлять и в
пиленом виде доставлять к Воронежу шпангоуты, кипселя, свайки да брусья.
Получаем, и что же видим? Из разных мест разные размеры. Стали к делу те
части пригонять - на стыках не сходятся. В чем дело? Кто напакостил? Ищите
виновных! Стали искать, хвать-похвать, и оказалось: у воронежского аршина
своя длина, у липецкого чуть подлинней, а у казанского аршина проклятые
торгаши-татары целый вершок убавили. Кого винить? Может, такое беспутство и
с гирями происходит? Многое, куда ни кинь глаз, приходится то ломать, то
переделывать, то заново устанавливать. И отчего бы это в народе сие
неразумение, вольность такая?.. Учиться нам, ох учиться у европейцев. Годы
смуты, княжеского удельства да татарских нашествий вынудили нас, россиян,
топтаться на месте, а сие значило быть в отсталости. Конец этому! Конец! -
Петр поднялся, бокал в руках. - Выпьем, други-товарищи, за то, чтоб побольше
было у меня Бажениных, а Россия в семиверстных сказочных сапогах шла,
достигала и обгоняла Европу!
Разом крикнули "ура" - Меншиков, Ромодановский, Зотов и оба брата
Баженины и все прочие, коих было не меньше ста.