"Константин Иванович Коничев. Петр Первый на Севере " - читать интересную книгу автора Царевичу подали блюдо каленых орехов. Он с жадностью принялся их
щелкать. Попробовал и Петр. - Добрые орехи! И урожай на них бывает? А нельзя ли собирать да в торг пустить?.. - Избави бог, - ответил старший Баженин. - Урожай орехов - сие погибель для кедров. - Не понимаю! - Дело такое, ваше величество. Народ там лесной, диковатый, считают, что кедра в верховьях Печоры много. И когда орехи собирают, так не по деревьям лазают, а срубают под корень урожайное дерево, валят и с лежачего берут орехи. Снимут орехи, а дерево, что подороже орехов будет, остается на месте гнить, ибо вывезти этакую тяжесть из непроходимой трущобы сил недостает, да и что за прок, если промышляют не дерево, а одни орехи. - За такой способ прикажу вешать! Лиственница, кедр, дуб, корабельная сосна есть достояние государства. Надо растолковать это зырянам, пермякам, сибирякам - повсюду. Как же так можно? Ох и достанется тому на орехи, кто губит такую породу. Алешка, орехи щелкай, да шелуху-то на гостей не выплевывай, а не то я тебе определю место. Учись блюсти приличие. - Прости, батюшка, я не нарочно... - И черт знает, что у нас бывает! - сердито и резко заговорил Петр, обращаясь к Бажениным, и все гости притихли. - В бытность за границей, слыхивал - про нас, русских, говорят: русский как вяленая вобла, поколотить его, так он оттого лучше становится. За нелепое погубление кедров придется кое-кого поколотить, и не токмо тех, кто губит кедры, а наипаче тех, которые по слепоте и нерадению дозволяют столь дикое самовольство... сок в бокал, наполненный шампанским. Кое-кто из застольников последовал примеру Петра. - Такое соединение французского вина с лимоном зело полезно для здоровья! - сказал Петр и, оставив бокал, снова обратился к Бажениным и всему застолью: - Вот Меншиков и еще некоторые знают, какую несуразицу пришлось нам претерпеть и изживать в Воронеже, когда противу турков флот строили. Велели мы в разных воеводствах для судов одинакового размера заготовлять и в пиленом виде доставлять к Воронежу шпангоуты, кипселя, свайки да брусья. Получаем, и что же видим? Из разных мест разные размеры. Стали к делу те части пригонять - на стыках не сходятся. В чем дело? Кто напакостил? Ищите виновных! Стали искать, хвать-похвать, и оказалось: у воронежского аршина своя длина, у липецкого чуть подлинней, а у казанского аршина проклятые торгаши-татары целый вершок убавили. Кого винить? Может, такое беспутство и с гирями происходит? Многое, куда ни кинь глаз, приходится то ломать, то переделывать, то заново устанавливать. И отчего бы это в народе сие неразумение, вольность такая?.. Учиться нам, ох учиться у европейцев. Годы смуты, княжеского удельства да татарских нашествий вынудили нас, россиян, топтаться на месте, а сие значило быть в отсталости. Конец этому! Конец! - Петр поднялся, бокал в руках. - Выпьем, други-товарищи, за то, чтоб побольше было у меня Бажениных, а Россия в семиверстных сказочных сапогах шла, достигала и обгоняла Европу! Разом крикнули "ура" - Меншиков, Ромодановский, Зотов и оба брата Баженины и все прочие, коих было не меньше ста. |
|
|