"Константин Иванович Коничев. Из моей копилки" - читать интересную книгу автора

навоз возил, сапоги шил, изгороди ставил, - одним словом, испробовал всякие
дела крестьянские. Смышленый, быстро взрослевший юноша рано столкнулся с
жестокостью, с безрадостным, исковерканным нищетой деревенским бытом и,
можно сказать, на себе познал жалкое существование совсем обнищавшего
вологодского мужика. Может быть, поэтому он никогда не идеализировал
крестьянскую жизнь...
Весть о великих событиях в Петрограде докатилась глубокой осенью 1917
года и до деревеньки Поповской. Знаменитые ленинские декреты о земле, о мире
взволновали крестьян. "Имя Ленина прогремело в самых отдаленных глухих
углах. Оно появилось, как яркий луч надежды, как знамя победное,
всколыхнулось над массами народными"*.
______________
* Коничев К. "Деревенская повесть". Вологда, обл. книж изд-во, 1950, с.
194.

Солдаты возвращались с фронтов мировой войны в родные вологодские
деревни, устанавливали свою Советскую власть. Но вскоре снова наступили
тревожные события. Эсеры подняли восстание в Ярославле. Банды зеленых
появились в грязовецких и шекснинских лесах. В Архангельске высадились
английские и американские войска и двинулись на Вологду.
Коничев в эти годы борется с кулаками, выявляет у них для нужд фронта
излишки хлеба, работает в комбеде, тачает сапоги для бойцов Северного
фронта. Зимой 1920 года добровольцем уходит он в Красную Армию, служит в
34-й кадниковской роте.
После того как красные войска сбросили в море англо-американских
захватчиков, Коничев возвращается в Устье-Кубенское и снова садится за
сапожный верстак. Сняв по вечерам пропитанный дегтем фартук, он пробует
писать стихи - лирические и пафосные, частушки и раешники, но обличительные
заметки получались лучше всего. В это время и началась его селькоровская
работа на страницах губернской газеты "Красный Север", во главе которой
стояли коммунисты Н. В. Елизаров и А. А. Субботин.
Молодой селькор обличал кулаков, спекулянтов, самогонщиков, бичевал
бюрократов и взяточников, вел антирелигиозную пропаганду. Он писал и об
устройстве дорог, и об организации пожарных дружин в деревне, о пользе машин
в сельском хозяйстве и о сапожных промыслах в Устьянской волости.
Все чаще заглядывали к селькору крестьяне из соседних деревень,
засиживались у него за полночь, делились своими горестями и неполадками,
просили помощи. А через несколько дней в губернской газете появлялась
заметка усть-кубенского селькора, и била она прямо в цель.
Вскоре селькор вступил в комсомол (1923), стал избачом в
Устье-Кубенском, перед ним открылись двери губернской совпартшколы. В
двадцатые годы коммунист Коничев отдавал все свои силы строительству новой
жизни на Севере. В кабинете писателя долгие годы висела карта Вологодской
области, испещренная красными кружочками. Ими отмечались места, где побывал
он в то горячее время. Водоливом на баржах прошел он всю Мариинскую систему
до Вытегры, агитировал крестьян вологодских деревень, забирался в глухие
домшинские и чебсарские леса. Судьба бросала его из Вологды в Сыктывкар, из
Сыктывкара в Архангельск...
Бурные события тех лет, яркие судьбы людей, с которыми шел будущий
писатель по целине новой жизни, провели глубокую борозду и в его сердце. Это