"Константин Иванович Коничев. Из жизни взятое" - читать интересную книгу автора

делах современников. Большие преобразования, происшедшие у нас на Севере за
последние годы, вдохновляют К. Коничева на новые книги.
В Череповце возводилась первая домна, и писатель нашел время оторваться
от других дел, чтобы присутствовать при рождении металлургического гиганта.
С тех пор он частый гость у череповецких металлургов, героев своего будущего
произведения. Так рождается новая книга К. Коничева о современниках, людях,
преобразующих облик когда-то глухого края.
Когда мощные экскаваторы вгрызались в земли древнего Белозерья, чтобы
проложить новый водный путь на месте отжившей Мариинской системы, К. Коничев
также не усидел за письменным столом. Не терпелось ему своими глазами
увидеть тех людей, что несли новь его родным краям, тех, кто своими делами
заслужил право стать героями ярких очерков и повестей.
Перед тобою, читатель, книга писателя, непритязательно названная им "Из
жизни взятое". И он имел право на это: вошедшие в нее рассказы и повесть "В
году тридцатом" действительно "взяты из жизни". К. Коничев, как это подметил
еще А. С. Серафимович, пишет "сначала удостоверившись, так ли это было",
пишет о том, что знает хорошо сам, не выдумывая ни событий, ни людей. Он
пишет о людях, с которыми съел, что называется, не один пуд соли. И отсюда
большая достоверность и убедительность его произведений.
Неутомима любознательность влюбленного в жизнь литератора. И это в свои
уже немолодые годы. Литературная общественность, читатели-земляки К.
Коничева отметили недавно шестидесятилетие писателя... Сердце его
по-прежнему остается молодым. Константин Коничев - меньше всего в прошлом и
больше всего в делах и буднях наших дней. Мы ждем от него интересных книг о
современности.

Виктор Гура

В году 30-м

(повесть)

ГЛАВА ПЕРВАЯ

В МАРТЕ на юге России зима свертывалась. Земля местами обнажалась. По
всей стране шла массовая коллективизация и ликвидация кулачества как класса.
Эшелон за эшелоном двигались на север поезда с Украины и Белоруссии, с
Кубани и Северного Кавказа. И в этом движении поездов было что-то
необычайное, неслыханное, невиданное и неожиданное.
Вереницы товарных вагонов, переполненных семьями выселенных с юга на
север украинских куркулей, кубанских кулаков, киргизских басмачей и баев изо
дня в день тянулись к Вологде и Архангельску, в суровые места, где
необжитых, пустых, но полезных земель был непочатый край.
На севере свирепствовали крепкие морозы и лежали глубокие снега: до
настоящей весны здесь оставалось еще два месяца. А эшелоны с тысячами
спецпереселенцев прибывали и прибывали, и, казалось, конца им нет.
К приему и расселению раскулаченных местные организации на севере не
были готовы...В Вологде было много пустующих церквей. Вспомнили тогда и о
забытых монастырях и подворьях. Они также пригодились как временные жилища
для раскулаченных. Около станций и разъездов по всей Северной дороге наскоро