"История малой россии - 2" - читать интересную книгу автора (Маркевич Николай)

Глава XXV. Брюховецкий

Все тайны наконец обясняются: потомство узнало кто был Иван Брюховецкий. Слуга Богдана Хмельницкого, спасая жизнь господина, однажды попался он Татарам в плен; его пытали, мучили, наконец за дорогой выкуп отпустили к Гетману. По смерти Богдана, он достался Юрию; молодой Пан одевал его богато, дал ему саблю, и на своем «коште» для него содержал коня. Он любил своего старого слугу, слушал его советы, требовал от него мнений, и эти мнения уважал. Летописи говорят, что и слуга никогда не употреблял во зло господской доверенности; полагал кончить жизнь при Пане своем, всегда был при нем неотлучно, все его чувства принимал к сердцу. Верный слуга был известен каждому Украинцу под именем Мартынца.

У Юрия было два любимца; мы уже знаем о их подвигах: Василий Золотаренко, прославившийся под Смоленским в 1654 году, потом изменивший Украине, и в 1658 подписавший Гадячские статьи; козаки называли его Васютою, Поляки Злотаревским. Другой был: «лыцарь войска Его Пресветлого Царского Величества Запорожского, товарищ статный» — Яким Самко, который разбил помощников Виговского Сулиму и Цюцюру. Он называл себя безграмотным, но в Украине славился письменностью, и знал несколько языков.

На одном собрании Старшин в Гадяче, говоря об важном деле, Гетман спросил у слуги своего, что скажет он на вопрос Самка. «Старого пса непристойно бы мешать в нашу беседу,» сказал Самко. Мартынец вышел, ни слова не вымолвив; но в туже ночь пробужденный чьими-то шагами, Самко вспрыгнул с постели и удержал: руку Мартынца над собою; в этой руке быд огромный нож.

Мартынца заковали и кинули в погреб. Через четыре дня Юрий «выплакал» его; на пятый день сбрили ему «чуприну.» Несколько дней продержали у столба на рынке, в базарный день посадили на свинью лицом к хвосту, провезли через весь Гадяч, потом обявили, что будет на колу, если затеет чтоли-бо еще раз, и отпустили к Юрию.

Верность его к Пану Гетману не изменилась; но, чего с ним никогда не бывало, он стал для каждого услужлив, к каждому приветлив, с каждым простодушен; перестал гордиться безкорыстием, оставил презрение к наградам и чинам. Все Старшины, и даже Самко, полюбили его—он вкрался к ним в доверенность. Наконец, получив чин Хорунжего, просился в отпуск, и всеми обласканный, каждым обдаренный, уехал на Запорожье.

Едва он разстался с Гетманщиною, открылась вражда Самка с Золотаренком; на Радах начались драки и поединки; Безпалый принял управление делами Украины, Полковники разехались по городам; Самко отправился на Буг усмирять взбунтовавшихся козаков; Золотаренко удалился в Нежин; дела остались нерешенными, универсалы валялись неподписанными; открылись самоуправства, грабежи, дела не разследованные, злодейства ненаказанные.

Явился Мартынец; его назначили Куренным Атаманом Куреня Гетманского, Членом Гетманской домовой Рады, правителем, дел. Тогда-то вражда Старшин стала разгораться; Куренный Атаман богател усиливался и вскоре из Мартынца сделался паном Иваном Мартыновичем Брюховецким.

Начались известные нам военные действия с Поляками; разбитие Русских у Слонима, победа над ними близ Ляховичей, их отступление к Полоцку, взятие Поляками Вильно, гибель Шереметьева у Чуднова. Брюховецкий был с Юрием под Слободищем; потеряв надежду на бывшего Пана своего, он снял личину и передался Полякам; его отправили к Цюцюре и к Самку с убеждениями отступиться от Москвы; это привело Самка в ярость, от которой едва бегством мог спастись Советник.

Украину наводнили Иезуиты, Поляки и Жиды. Юрий был назначен Гетманом Чигиринским, Ивану Мартыновичу обещано было Гетманство Гадячское. Остались верными Полковники: Черниговский Силич, Переяславский и Острянский Самко и Нежинский Стародубский Золотаренко. Они друг с другом враждовали; но когда Поляки разбили Золотаревцев под Козельцем, когда они, проникнув до Прилук, разогнали козаков Самка, тогда Полковники регаились примириться. Самко просил прощенья у Золотаренка и Силича; писал: «Не время нам считаться, время начать жить в братстве по прежнему.» Назначили Раду в Высоком на Супое, сехались, утвердили мир между собою крестным целованием, избрали Самка Наказным Гетманом, пошли общими силами на Поляков, разбили их у Лукомли и Листвицы и прогнали за Днепр; с ними бежал и Брюховецкий.

Что оставалось ему? Смятения между Католиками и Диссидентами, Конфедераты, Королева, Иезуиты, слабость Короля заставили Республику забыть об Украине. Лишась надежды на Польскую помощь, Брюховецкий отправился на Запорожье. Там дрались Сечь с Сечью, курень с куренем. Явясь в Сечь Калницкую, Брюховецкий примирил ее с Никитинскою и был избран в Кошевые.

В это время Самко с Золотаренком спорили о булаве; Протасьев доносил Царю о мнении Протопопа Максима; Епископ Мефодий ездил от Золотаренка с Доносами на Самка, и при Дворе Царском ходатайствовал за Брюховецкого; Юрии домогался Гетманства с помощию Татар и Поляков. Золотаренко поражал Татар, проникнувших к Нежину и Стародубу, Самко бил Юрия близ Хотомли и Ирклеева, Татары грабили Альтицу, Юрий бежал к Каневу и удалился в монастырь Жидичинский. Тогда оставя Наказными, какими обявили себя оклеветанные Мефодием Самко и Золотаренко, Государь назначил Брюховецкого Наказным южной Украины по город Ромен, и приказал созвать Раду для избрания Гетмана действительного. На этом остановились мы в главе предыдущей.

Рады Козелецкая и Переяславская избрали Самка; Выдубецкая и Острянская Золотаренка; за разногласием Государь не утвердил ни того ни другого; назначили Раду в Нежине.

Окольничий, Наместник Галицкий, Князь Данило Степанович Великого-Гагии, Стольник Кирило Осипович Хлопов, Дьяки Дементий Башмаков и Евстрат Фролов выехали в Нежин. Брюховецкий поехал к ним навстречу из Гадяча в Батурин, преклонил их на свою сторону ласкательствами и деньгами, а Запорожцев разослал по городам приглашать Посполитство в Нежин «для разграбления города.» Со всех сторон не только козаки, но и крестьяне собирались на мнимый грабеж. Под Нежином встретил Гагина Самко, воздал ему должные почести, поручил Царской милости себя, Полковников и Сотников. Но задаренный Брюховецким, Гагин не взял стороны мужественного Полковника. Когда-же Самко предуведомил его, что Рада будет спорная, что без бунтов и драк не обойдется; то став обозом и имея достаточное количество Московского войска, он окружил себя стражею, а козакам и черни приказал явиться безоружными.

Июня восьмнадцатого барабанный бой созвал народ к Царскому шатру; «такой Рады дотоле еще не бывало на Украине.» Брюховецкий, стоя между Запорожцами, насмехался над Самком и Золотаренком. Начали читать Государеву грамоту; вдруг народ зашумел; Переяславцы закричали: «хотим Самка!» Нежинцы закричали: «Золотаренка!» Крик Запорожцев: «Брюховецкого, Брюховецкогю!» все заглушил. Послы хотели заставить народ замолчать, шум увеличивался, началась Драка, засверкали ножи, толпа бросилась на толпу, кончилось кровопролитием. Силич был ранен, Самко побежал через Царский шатер, Запорожцы и его бунчук, он успел скрыться, но едва не был убит кулаками. В Государевом шатре и за шатром многие были забиты в смерть Запорожцами; и самого Гагина в давке чуть не задушили; козаки Самка и Золотаренка, видя невозможность противустоять Сечевым, с ними соединились; Брюховецкого подтвердили, поставили на стол, прикрыли войсковою хоругвию и провозгласили Гетманом.

Самко угрожал Гагину, писал к Государю жалобу: «яко Запорожцы насилием у него знамена войсковыя отнявши, Брюховецкому вручили.» Но эта угроза не подействовала, Князь приказал принесть в Царской шатер бунчук и булаву, и вручил их Брюховецкому; а Самку и Золотаренку дал от имени Государева повеление явиться и…. неслыханное дело: «как они немедленно по указу Царскому приспели, того времени оружие и одежды им поодбирано, и самих с людьми их одобранными, за караул взято, а Брюховецкому, там же на верность присягнувшему, Князь сам вторично булаву и бунчук поручил, при котором на Гетманство постановлении многих знатных козаков чернь побивши, имения их разграбила, а Самково имение Запорожская голота расхитила.» Это безчиние, говорит летопись, несколько дней продолжалось; подстрекаемое Гетманом, оно до того дошло, что в домах обывательских ничего не осталось в целости. Оставя имущества на волю грабителей, хозяева укрывались куда и в чем кто мог; ждали только к чему приведет Малороссию эта неистовая жажда крови? какой будет конец?

В Нежине начались пиры; в ставке Гетманской веселились; за ставкою, в темноте и без пищи, томились в кандалах Полковники; Самко, Золотаренко, Силичь н Засядка; вскоре их перевезли в Борзну. Восьмое Сентября назначено было днем казни. Татарин был палачем; с обнаженным оружием Запорожцы окружали невинных, Прочтен был Гетманский универсал; бывшее на Раде смятение им было приписано, — казнь началась. Xрабрые сподвижники старого Хмельницкого оканчивали жизнь один за другим от руки Магометанина; последний был «лицем и телом муж изрядный, воин отважный, вызволеный кавалер, воли и «Указа Царского всеохотнейший послушник». Увидя мужественную красоту и исполинский рост татарин изумился; он долго отрекался поднять топор на него; но его принудили, и голова человека знаменитого упала в прах. То был победитель Поляков и Татар, безбоязненный защитник Малороссии, друг Москвы — Самко, Полковник Переяславльский.

Таково было начало Гетманства Брюховецкого. Услышав о столь неожиданном злодеянии, Малороссия взволновалась; все Полковники возстали Брюховецкий перехватал их и отправил в Москву; их сослали в Сибирь; места их заняли Запорожцы. «И сии Полковники, знавши одно распутство и своевольство, разрушили всю регулу, в полках реестровых заведенную Гетманом Рожинским и подтвержденную Гетманом Богданом Хмельницким; и вместо того допущено в них Янычарское буйство, самовольство и неповиновение.» Каждому новому полковнику Брюховецкий дал по сту человек телохранителей. Знатным козакам приказал отдать с себя жупаны и шубы пехоте Запорожской; фураж и провиант у кого хотели, у того и брали «без потребы.» Народ говорил, что это не Гетман, но «некоторый тиран ненасытный.»,

Так, устроив дела в Борзне и в Нежине, Брюховецкий начал заботиться о пополнении убытков, понесенных для достижения Гетманства; он пошел по Малороссии, ограбил многие Шляхетные семейства; в Переяславле добыл казну, собранную Самком для скарбу Малороссийского, поделился этою народною суммою с Запорожцами, и двинулся с ними на Кременчуг. Дорогою, между Кременчугом й Переяславлем, встретил он разезды Татарские: Запорожцы прогнали их за Днепр. Сотенный город тогдашнего полка Миргородского, нынешнее местечко Кременчугского уезда, Поток сдался Брюховецкому; но Кременчуг устоял; долго Гетман его домогался—тамошние козаки не сдавались грабителю родины; вдруг пришло два неприятных известия для Брюховецкаго: Польский Король двинулся с многочисленным войском в восточную Малороссию; узнав о необузданности нового Гетмана, Заднепровские Полковники отложились от Москвы и идут с Королем.

И действительно, полагая, что злодею потачку даст Московское Правительство, Тетеря, Дорошенко, Богун и Гуляницкий соединились с Поляками; они не знали, что всему были пружиною Гагин и Хлопов, — эти подкупленные Брюховецким клеветники преданных Государю Полковников и Старшин Малороссии; и конечно, никого иного, кроме этих Бояр, не должно считать предателями России; они то отторгнули Заднеприе от Государя, который был далеко, и по фальшивым донесениям считал Брюховецкого своим верным подданным. Как бы то ни было, известие оказалось справедливым. Польша и Заднепровская Украина шли вооруженные на левый берег Днепра; их вел сам Король.,

Тогда Гетману нечего было думать о взятии Кременчуга. Он выжег его предместия и отправил к Государю ложное донесение, что Кременчуг взят; оно привезено было в Москву 15 Октября Генеральным Обозным Иваном Цесарским и Киевским Полковником Василием Дворецким. Вскоре злодей принужден был просить Государя о поспешной высылке Московского вспомогательного войска.

Узнав о неустройствах в Украйне, Царь отправил в Батурин Дьяков Дементия Башмакова и Евстафия Фролова, с повелением собрать все чины и козаков, и согласить их или на утверждение Гетманом Брюховецкого, или на выбор нового. Так мудрые и снисходительные повеления Государя всегда бывали искажаемы насильственными распоряжениями Московских чиновников. Но посланные опоздали; наличные в Батурине Старшины обявили Дьякам, что собраний делать теперь и не кому и некогда, что Заднеприе от нас отложилось, что здешним Полковникам время думать не о выборах, а о спасении себя, семейств и Украины; наконец, что Король к нам идет войной. Дьяки отвечали: «по Соборному Уложению дело с Королями до сего не касается.» Дав таковой ответ, они оба уехали в Москву.

Брюховецкий до их отъезда подоспел в Батурин, и начал писать новые статьи договорные между Москвою и Украйною. Следующие пять успел он прибавить к прежним.

По всем городам Малороссийским разослат универсалы о поимке Российских беглецов, и об отправлении их на прежние жительства, с строжайшим подтверждением, чтоб никто не смел в Украйне, под смертною казнию, принимать таких людей.

Составить перепись всем козакам, мещанам и поселянам с означением их угодий и домов.

Не продавать хлеба Заднепровским изменникам и Татарам.

Строжайше запретить Малороссиянам возить вино и табак в Москву и в пограничные города Российские, в отвращение убытка казне. В случае же поимки продавцов, запрещенный товар отбирать без всякого платежа.

Государевым ратным людям, в Малороссии находящимся, во уважение бедности тамошних жителей и понесенного ими от неприятелей разорения, довольствоваться следующим ежегодным содержанием: Воеводам—мельницею о двух колесах, Головам и Полковникам — пятью-десятью осьмухами ржаной муки; Подполковникам и Майорам — двадцатью пятью; Ротмистрам и Капитанам — двадцатью; Поручикам, Прапорщикам и Сотникам — десятью; рейтарам, драгунам, солдатам и стрельцам—четырьмя.

Более ничего не успел Брюховецкий сделать: Король переправился через Днепр под Ржищевым.