"Андрей Константинов, Александр Новиков. Расследователь: предложение крымского приемьера " - читать интересную книгу автора

напускного, "номенклатурного", чего так не любил и опасался Обнорский...
Жену премьера ждать не пришлось - Валентина Павловна появилась спустя
несколько секунд после слов про "все эти женские штучки". Она вышла в
вечернем платье, и Обнорский снова вспомнил про свои джинсы и свитер.
Соболев представил жену, Андрей галантно поцеловал ей руку.
- Мы покушаем в зимнем саду, - сказал Соболев. - Прошу вас. Стол уже
накрыт, и нас ожидает бутылка замечательного "бастардо" девятьсот
шестьдесят пятого года.
Столик посреди зимнего сада был уже сервирован. рядом застыл официант
с профессионально-внимательным лицом и в "бабочке". На белоснежной
скатерти не было ни единой морщинки, сверкал хрусталь, в центре стола
высилась бутылка непревзойденного крымского "бастардо"... Как-то сразу
удалось избежать банального "политесного" разговора о погоде, красотах
Северной Венеции и Тавриды, и прочей "обязательной" в таких случаях
ерунды. Халдей в "бабочке" откупорил вино, Соболев заговорил о крымских
винах. О чудовищной трагедии горбачевской эпохи, когда безжалостно
вырубалась элитная лоза. О самоубийстве знаменитого крымского винодела...
Соболев говорил горячо, страстно, о наболевшем. В его голосе слышались
горечь и скрытая ярость... Обнорский ощутил симпатию к этому крепкому
открытому мужику (хотя слово "мужик" как-то не очень употребимо к
премьер-министру).
А "бастардо" оказался хорош. Чудо как хорош.
- За наше знакомство! - сказал Соболев, и бокалы с рубиновым вином
сошлись, пропели глубоко, мелодично.
- Нам с Валентиной, - продолжил Соболев, когда выпили вина, - очень
хотелось познакомиться с вами, Андрей, потому что мы оба ваши поклонники...
Справедливости ради замечу, что ваши книги первой открыла Валя. Она,
можно сказать, настояла, чтобы я прочитал "Переводчика". Я ведь в силу
своей работы довольно-таки сильно занят, и свободного времени негусто...
Но Валентина настояла, и я прочитал. За одну ночь! И сразу понял, что это
пережитое, это - выстраданное, это - НАСТОЯЩЕЕ.
- Благодарю вас, - сказал Андрей.
Похвала была - чего ж скрывать? - приятна. Вдвойне приятна оттого,
что Соболев говорил искренне, от души...
- Это мы вас должны благодарить, - ответил премьер. - За хорошую,
честную книгу... Я берусь об этом судить потому, что сам прошел через
Афган, был пулеметчиком и даже (Соболев усмехнулся не очень весело) был
награжден... так что - ПОНИМАЮ.
Обнорский, исполнявший несколько лет "интернациональный долг" на
Ближнем Востоке, видевший своими глазами кровавую мусульманскую резню во
всей ее бессмысленной жестокости и мерзости, относился к
коллегам-фронтовикам с искренним уважением. Андрей рассказал Соболевым о
своей военной эпопее. Слушали его внимательно, с интересом.
- А чем вы нынче занимаетесь, Андрей Викторович? - спросил Соболев. -
Что пишете? Когда ждать новых книг?
- Я пишу, - ответил Обнорский, - но, должен сознаться, довольно
мало...
Страшная напряженка со временем, потому что все время съедает
Агентство.
- Агентство? - спросила Валентина Павловна. - Какое Агентство?