"Максим Кононенко. Танго" - читать интересную книгу автора

4

Ощущение было не из спокойных. Предчувствие северных ветров. Когда
выходили из Коломенского, видели крест на холме, была пятница, а впереди
суббота, все размеренно и тихо, ожидание такой обыденной уже смерти. Мы
все давно знали, что не выживем на этот раз, мы все привыкли к этой мысли
и не думали вперед, но ожидание оставалось, оно мешало, иной раз хотелось,
чтобы быстрее все это закончилось, жалко, конечно, но зато сразу. Она шла
рядом, когда этот проклятый крест проплывал справа, притягивая и мозоля
глаза, она держалась за мою полуотсохшую руку и тихо мурлыкала, что-то как
нам славно, как мы любим и какие все вокруг мудаки. Дикий вой, раздавшийся
с Вознесенской башни, возвестил об их приближении. Она прижалась ко мне
еще крепче, мы замерли, замерли все, глядя туда, откуда они должны были
появиться. Горизонт вдруг стал почти незаметно выше и темнее, смутная
волна хлынула вниз, сначала медленно, как бы нехотя, а потом все быстрее и
быстрее потекла к нам. Услышав высокий гул надвигавшейся тьмы все наше
доморощенное войско слитно подалось назад. Наемный ирландец, один из
немногих здесь умевших воевать, поднял к лицу огромный полевой бинокль,
посмотрел и протянул тяжеленную штуку мне. Я взглянул, хотя мне этого не
очень-то хотелось. Они бежали монолитным стадом, не замечая оступившихся,
давя их тысячами ног и уткнув в землю злейшие желтые глаза. Прямо по
центру, впереди всех бежал старый, облезлый вожак с седой бородой и
огромными, неестественно вывернутыми рогами. Он смотрел не себе под ноги,
а прямо перед собой, сначала я подумал, что на меня. А мне, а мне
посмотреть, - шептала нетерпеливая моя любовь, и когда зверь стал вылезать
из поля зрения мощнейшего бинокля, я протянул его ей. И только теперь,
когда я взглянул на козла невооруженным глазом, стало ясно, куда он бежит.
Что бежит он прямо на нее. Бежит со скоростью распространения паники. Я
начал раскрывать рот, чтобы крикнуть ей, самый громкий крик в моей жизни,
но рот открывался так медленно, руки отнялись, а козел был уже здесь, рога
его - не рога, а торчащие далеко вперед блестящие заточенные монтировки,
которые через полсекунды вонзились в грудь доверчивой моей любви, оторвали
от земли, подняли гибкое и теплое тело высоко вверх, обдавая меня и
ирландца потоками красивой и такой живой крови, а она все продолжала
держать бинокль и рассматривать в упор грязно-белую козлиную лысину,
улыбаясь и шепча: еще, еще, глубже, вот так, еще...
И мне не было больше сил, я ушел. Я бежал с поля боя как последняя
баба, яростно дыша и повторяя криком степным: еще, еще, глубже, вот так,
еще... А козел был здесь, он не отставал, он несся за мной, я чувствовал
его чугунный взгляд, над которым болталось на металлических рогах все то,
что нужно мне было раньше. Я знал, что больше уже не смогу бежать, я
чувствовал, как тяжело дышать, как козел с каждым моим шагом все ближе и
ближе. Еще! - прокричал я и повернулся к нему, а его холодные рога уже
вошли в меня, уже подняли вверх, вот я уже прижимаюсь телом к ней, всем
телом к ней, а она поворачивается и начинает отталкивать меня, колотить
меня маленькими своими ручками, смеясь и шепча что хватит уже, довольно,
что придут сейчас все, что увидят, а ей этого не хочется, ей от этого
неуютно. Вот теперь-то наконец я и умер.