"Григорий Иванович Коновалов. Былинка в поле (Роман) " - читать интересную книгу автора

лежавшего на полу человека.
- Посвети лучше, дядя!
Широко открытые серые беспамятные глаза, по шее и лицу наискось
запеклась кровь.
Выпала из руки Кузьмы плашка, чадя фитилем.
Захар постоял над Власом, ушел молча, расстегивая душивший ворот
гимнастерки. Кузьма и Василиса перенесли Власа на погребшщу. Оттирали
виски редечным соком. Ночью отец погрузил сына на лодку, увез в камыши.
Влас то прпходил в себя, то снова проваливался в беспамятство.
"Почему не уподобил меня господь Михаилу Архангелу, чтобы я бил
ворогов, как он змия копьем? Почему не сделал меня коршуном когтить
злодеев, как он утят в тихой заводи? Послал ты, господь, мне судьбу
Авраама, сына в жертву приносящего", - горько молился Кузьма, глядя сквозь
слезы на водянистый закат.
Когда он на заре принес сыну куриного бульона, Власа не оказалось на
камышовой постели в шалаше. Следы увязавших в илистом берегу коней
затягивало ряской.
Из-за ветел разглядел: на том берегу сникал в седле Влас, другой
всадник, тонкий, с крепкими, накаленными заревом скулами, поддерживал его.
Так вот и увез Уганов Власа...
- Сынок, ты спишь? Прости меня, не хотел я скребком-то.
- Судьба, батя. Не ты, так другой бы... Сильно поднажали на крестьян, я
пожалел их. Вот тогда-то я пошел с Угановым, понял: глубоко, до печенки,
прокусили крестьянина, коли отец рубанул... С того-то момента и повернули
мы... к белым, волей-неволей, а служили не тому богу.
И получилось, как в побывальщине старой: чем больше рубили, тем гуще
вставала против нас сила нездешняя.


7


Лежал Влас на кровати, на мягкой перине, укрывшись до ключиц лоскутным,
на шерсти, Олениным одеялом.
Обрек Оиену на вдовство, а жалко... Неплохая она баба, только со
свистком, да ведь у каждого человека есть при себе какая-нибудь
свистулька. Тем-то, может быть, и красен, уманчив человек.
В полночь мать зажгла лампаду перед образами и, опустившись на колени,
стала молиться. Слабый свет размывал тьму на желто-восковых сосновых
стенах. Окна, закрытые ставнями, оттаивали сверху, в проталинке мягко
бился размочаленный конец веревки, и сидевший на лавке кот все ловчился
накрыть лапой этот лохматый конец. Та старая кошка околела, видно оставив
котенка в свою тигровую масть. На полатях индевела седая голова отца.
Сработал Влас кровать из разных обрезков березы, дуба, липы и даже
ветлы, потому что в его руках каждое дерево, железка в дело просились. А
вот и лишний затес на спинке - знать, на радостях, вырубая голубка,
перетянул дрогнувшей рукой, и голубок откололся от доски, слетел на пол.
Ладно обработал Влас стамеской впадинку. На нее клал, бывало, отяжеленную
думами голову, вскоре наклевавшись горькой калины в семейной жизни с
отчаюгой Фиеной. Поначалу он только улыбался на свою языкатую жену,