"Роман Коноплев. Евангелие от экстремиста " - читать интересную книгу автора

могла завершиться, если не публичной смертью главного героя? Тем более, что
рядом стояли верные ученики, способные в случае необходимости с великого
Учителя и "за базар" спросить.
Имея при себе три огромных сумки вещей, включая варенье, крупы и мед, я
выгрузился на Курском вокзале. Допер свое сказочное богатство до вокзального
телеграфа, и отписал родственникам, что, значит, добрался хорошо, и все
такое. Немедленно наехали худощавые "лица кавказской национальности",
попросили пять тысяч денег, либо я уйду без сумок. Кажется, это называется
"взять на понт". На понт брал их я. Некоторые на всякий случай, подобным
полубомжам отстегивают. Все же романтика рынков города Одессы не позволила
упасть лицом в грязь - трое худых абреков позорно скрылись из виду. И,
спустившись в метро, я тут же, у первой попавшейся тетки, купил газету
"Русский Порядок". Странно, но я почему-то решил, что должны быть в России
организации, защищающие права русских. Ну есть же у нас в ПМР украинское
землячество, ну там подобные... Авторы газеты вместо защиты прав русских
призывали бороться с мировым сионизмом и евреями. Надо сказать, к евреям у
меня, в отличие, скажем, от молдавских наци, претензий не было. Как тогда,
так и до сих пор, ни один еврей ничего плохого мне не сделал. Поэтому
газетка меня не особенно увлекла. Вообще, русский патриотизм мне, выходцу из
Приднестровья, по большей части представлялся чем-то монастырским,
замешанном на песнях Игоря Талькова и стихотворениях Сергея Есенина. Все это
было, безусловно, очень здорово. Я очень любил Россию своей странной
любовью, воспитанной некоторыми близкими родственниками, оравшими регулярно
"Шумел сурово Брянский лес". Я любил этот лес, и особенный воздух его, синее
небо, белые снега. В школе нам часто говорили, что мы, граждане великой
страны, являемся хозяевами шестой части суши. От этих слов в душе возникала
гордость, и хотелось окинуть взором родные просторы. Зайти подальше, в
суровый Брянский лес, и громко что-нибудь величественное там спеть. Однако,
никаких евреев при этом бить упорно не хотелось. Спасать же Россию было
вообще катастрофически лень, как и любому нормальному русскому человеку.
Живя в Приднестровье, невозможно было находиться "вне политики". Все
приднестровские СМИ и агитаторы приднестровской независимости регулярно
долбали и промывали мозги на антивоенные темы, и, наверное, в этом был
практический смысл. Ибо ни в одной больше точке бывшего СССР русские сегодня
не имеют равных прав с прочими национальностями в области применения своего
родного языка. Русские в Приднестровье это право получили не на блюдечке, а
ценой многих жизней. Я же наслушался моралей, еще со школьной скамьи, и,
честно признаться, потихоньку пребывая в поиске своего места в Москве,
никаких нравоучений от патриотически либо демократически настроенных
газетчиков вкушать упорно не собирался. Читал, но не верил. Когда у человека
начинается борьба за выживание, само нутро подсказывает тебе, что вся
какая-то там "политика" для психически здорового человека - это дело лишнее,
вредное и сильно мешающее в твоей тяжелой постоянной борьбе за кусок хлеба.
Обиды на власть эту ношу, как правило, сильно утяжеляют. Помимо того, что и
так тяжело, мучает тебя злоба, якобы какие-то абстрактные враги наживаются
на твоем труде. Что тут сказать? Делай как хочешь - можно ведь копать, а
можно и наоборот.
Первым моим рабочим местом в Москве стали три раскладных туристических
столика с книгами на пятаке перехода между ст. метро Комсомольской
радиальной и кольцевой - прямо под Казанским вокзалом. На столиках лежали