"Ширли Конран. Дикие [love]" - читать интересную книгу автора

готового броситься вперед, белокурые прямые волосы были подстрижены "под
мальчика", а светлые брови образовывали прямую полоску над узким и изящным
носом. У Пэтти был небольшой, правильной формы рот и точеный подбородок,
как на картинах Микеланджело.
Пэтти была калифорнийским ребенком и выросла на Тибуроне, маленьком
полуострове (с чудесным видом на Алькатрас), выдававшимся в бухту
Сан-Франциско. Она начала бегать еще в Стэнфорде. Тогда ей приходилось
бесконечное число раз огибать розово-коричневые, в испанском стиле, домики
(она бегала по утрам до школы), когда все молодые люди еще только зевали
или даже спали.
Для того чтобы попасть в Стэнфорд, недостаточно быть богатым
человеком. Нужно еще быть одаренным. Пэтти была хорошей студенткой, потому
что обладала почти фотографической памятью. Впрочем, она была непоседа и
ей недоставало умения концентрироваться на объекте изучения. Ее привлекали
задачи, требовавшие быстрого решения. У Пэтти можно было справляться по
всем техническим вопросам, не утруждая себя заглядыванием в справочник.
Чарли так и поступал. За это он и обожал Пэтти. Ведь она никогда не
допускала ошибок.
По какой-то печальной иронии судьбы у такой совершенной девушки,
обладавшей железным здоровьем, родился малыш с тяжелейшим недугом - spina
bifida. Эта болезнь не имела радикального лечения и требовала от тех, кто
ухаживал за больным, нечеловеческого терпения. С мозгом у Стефена, к
счастью, все было нормально. Более того, оказалось, что у Пэтти растет
смышленный мальчуган с живым и пытливым умом. Но была в этом и оборотная
сторона медали. Мальчику суждено было рано осознать свое физическое
убожество и очень от этого страдать. Из-за врожденного уродства и
нарушения функций спинного мозга у мальчика были деформированы конечности,
что обрекало его на пожизненную беспомощность и к тому же недержание.
Доктор Бэк заверил их, что есть все основания ожидать того, что Стефен
благополучно достигнет зрелости и заживет полезной жизнью. Но нормальным
человеком он, конечно, никогда не будет.
Чарли был просто прекрасен. Они еще больше привязались друг к другу в
этой маленькой, выкрашенной в веселые светлые тона больничной палате.
Чарли сказал Пэтти, что они не должны терзаться, так как не их вина была в
том, что родился больной малыш. Он узнал, что с таким недугом рождаются
пятнадцать младенцев на каждую тысячу здоровых.
Прижимая к груди своего ребенка, Пэтти наотрез отказалась сдавать его
в дом малютки, еще до того, как Чарли начал объяснять ей все преимущества
этого шага. Стефен был их сыном. У него было такое очаровательное личико,
а мягкие голубые глаза смотрели на маму с таким доверием!.. Единственный
дом, который должен узнать Стефен, это дом его родителей. Они его породили
на свет, они его и должны вырастить. Таким, какой он есть. А забота о
нем... Что ж, по крайней мере, этим они могли хоть как-то загладить ту
вину, которую они все-таки в глубине души ощущали.
Прошло восемь лет со времени рождения Стефена, и Пэтти ни на шаг не
отходила от своего сына, а медицинские счета лились полноводной рекой.
Из-за постоянных огромных расходов на Стефена им трудно было начать копить
деньги, которые помогли бы ему же. Ведь Стефен нуждался в круглосуточной
опеке до конца своей жизни. Пэтти допускала возможность того - хотя это
было маловероятно, - что сын может пережить ее с Чарли. Конечно, у