"Конан и принц Зингары" - читать интересную книгу автора (Гуннарссон Атли)

Запись вторая в которой случается изрядная паника во дворце, а двое гвардейцев отправляются в подземелья

Аквилония, Тарантия

Тот же день, ближе к закату

Королевский замок Тарантии может похвастаться редкостной достопримечательностью, каковая не относится к архитектуре, сокровищам или старинным произведениям искусства, хотя бы потому, что этот уникум — живой. Нет, не подумайте, это создание вовсе не обитает в королевском зверинце и не украшает собой висячий сад, это не собака или лошадь редкостной породы, не ямурлакский грифон, не оборотень Пограничья, не прирученный василиск, не гарпия и не дракон.

Фрог — человеческое существо. Между прочим, его полное имя украшается титулованием «ваша светлость». Фрог имеет дворянское звание, происходит из знаменитой пуантенской семьи графов Логанов, имеет право носить церемониальный меч и фамильные гербы, однако этого не делает. Не делает по причине весьма банальной — Фрог является королевским шутом.

Если быть откровенным и точным, то в замке короля нет такой должности: «шут Его величества». В начальные дни своего царствования Конан Канах решил, что достойным людям не след потешаться над человеческими уродствами или выходками слабоумных, отчего несколько карликов и идиотов, оставшихся варвару в наследство от Нумедидеса, были раздарены придворным со строгим приказом: никогда не привозить шутов во дворец. И тогда же бережливый Публио упразднил статью расходов канцелярии, отвечавшую за прокорм стайки дурачков. Новая традиция поддерживалась много лет, пока два года назад в замке Тарантии не появился Фрог. Как, почему и ради какой прихоти Конан обратил внимание на Фрога, осталось загадкой. Несчастный отпрыск графского дома Логанов Пуантенских выглядел жутковато: рост четыре с половиной фута (мне — чуть выше пояса), кривой горб, нависающий над огромной круглой головой без шеи, длиннющие руки с паучьими тонкими пальцами и наконец заячья губа превращающая и без того непривлекательное лицо в редкостное безобразие. Словом, уродище каких поискать.

Но! Фрог (кстати, это не имя, а им самим выбранное прозвище, На самом деле Фрога звали благородным и древним именем — Атаний) превосходил каждого обитателя замка в искусстве насмешки, как беззлобной так и откровенно издевательской. А самое главное — Фрог был очень умен.

Природа, как утверждается, не терпит пустоты, и я согласен с этой поговоркой. Приходилось видывать и писаных красавцев—герцогов, одновременно являющихся трагическими глупцами, и прыщавых бледных канцеляристов, на которых не взглянет ни одна уважающая себя женщина, тянувших на себе неподъемный груз управления страной, являя благоразумие, достойное короля Сигиберта Великого. Так вот: Фрог, отвратительный карлик, сам себе присвоивший титул королевского шута (доселе не введенный официально), умудрился за краткое время завоевать расположение и Конана, и его наследника, незаметно превратившись в одного из негласных королевских советников.

Я рассказал о Фроге настолько подробно оттого, что горбун сыграл одну из главных партий в событиях нынешнего дня.

Мы сидели в Белой гостиной и болтали с зингарской королевой о новостях политики, отгремевших войнах и торговле. В основном говорили Конн и сама Чабела, я поддакивал, пытаясь разобраться в хитросплетениях политических лабиринтов, Гай с видом независимого молчаливого провинциала налегал на шемское вино «Либнум», а Просперо с покровительственной полуулыбкой наблюдал за всеми нами, вставляя редкие замечания.

— Между прочим, я обязана передать всем приветы от барона Халька и некоего Конана Канах, — Чабела после целого колокола разговоров о том, о сем, но в основе о высоких материях, наконец-то затронула немаловажную для меня и Конна тему. — Конан навестил меня в Зингаре, попрощался и отбыл… Удивительно, насколько быстро он перестал быть королем и вернулся к образу бесшабашного бродяги! И это в его возрасте!

— Можно подробнее? — попросил Конн.

Понимаю его интерес. Король-варвар после отречения задумал нечто весьма необычное. Я помню, как Конан сказал моему отцу, будто устал от мира и хочет уйти за грани Хайбории, но это вовсе не означает обычную смерть. А мой батюшка, как человек склонный к авантюрам и старинный друг киммерийца, не долго думая бросился вслед Конану, о чем и известил меня письмом отправленным из маленького приграничного городка в Пуантене.

Теперь оказалось, что оба престарелых любителя приключений встретились в Кордаве, приобрели корабль, наняли команду отпетых головорезов из числа королевских корсаров Зингары и благополучно отправились в неизвестность, а именно — на Закат. Что они там возжелали найти — уму непостижимо. Не иначе — остатки Атлантиды.

— Уверена, с ними ничего плохого не случится, — закончила краткий рассказ Чабела. — Я инкогнито наведалась в гавань, взглянуть на судно и команду, которыми теперь командует Конан. Экипаж великолепен — такие рожи, что за Конана и Халька я спокойна. Да и карак всего лишь прошлого года постройки, аргосский кедр, мачты из рабирийской сосны, такелаж выделан в Шеме! Отличная снасть. Как королева побережной державы, в кораблях и морском деле я обязана разбираться, некогда сама командовала галерой, много лет назад… Вот, собственно, и вся история. Конан выглядел исключительно таинственно, если не сказать — заговорщицки. Уверена — варвар задумал некую сногсшибательную авантюру. И Конан просил передать всем вам: бывший король уже не вернется. Никогда.

— Это было ясно с самого начала, — подал голос Просперо. — С той поры, когда полгода назад Конан сообщил мне о задуманном отречении. Не знаю вашего мнения, но, кажется, король был прав: если ты устал и хочешь уйти — уходи. Не неволь себя. Любой труд, даже королевский, не может быть подневольным.

— Ой, не надо глупых философствований! Если бы тебе предложили подневольно покоролевствовать, то согласие было бы получено раньше, чем наниматель предложит условия сделки! Да что — ты! Я и то соглашусь без лишних просьб! Корона мне наверняка к лицу!

Мы обернулись на новый, тонкий и трескучий голосок.

Если обитатели тарантийского дворца к этому зрелищу привыкли, то Чабела едва не поперхнулась долькой апельсина.

Фрог вошел тихонько и неслышно, из боковой двери. У шута была редкостная особенность — он умудрялся появляться и пропадать незаметно, словно из воздуха, а передвигался тише самой осторожной мышки.

Вероятно, карлик подслушивал беседу долго — залез в дальнее кресло и сверкал оттуда точками глубоко запавших малюсеньких глазок болотно—зеленого цвета.

— Вот ответьте, прекрасные месьоры и милая, но старенькая дамочка, — Фрог слез с сидения и проковылял к столу. Прихватил персик, надкусил, поморщился и отбросил на блюдо короля. — Ответьте, Конна кто-нибудь спрашивал, хочет он быть королем? Конн, тебя спрашивали? Вот—вот! Он родился принцем, а значит, обязательно должен быть королем! Это подневольно или как? Вдруг Конн хотел быть магом, наемником или, к примеру, содержателем борделя? Но судьба отказала: подавись папашиной короной и таскай ее до конца жизни! Я не прав?

— Это кто такой? — выдавила Чабела, изумленно рассматривая безобразного горбуна, облаченного, правда, не в цветастый шутовской наряд, а в темно—коричневый балахон с вышивкой черной шелковой нитью. Бесформенное мрачное одеяние делало Фрога еще непривлекательнее. Картину завершали круглая багровая шапочка плотно облегавшая голову и длинный зуб, поблескивающий в глубине щели заячьей губы.

— Я — это Фрог, а Фрог — это я, — наплевательски поморщился карлик. — А ты, морщинистая тетушка, наверняка большая шишка? Ах да, судя по безвкусному наряду — королева? Надеюсь, не аквилонская? Зачем нам королева, когда короля не прокормить и не пропоить?

— Потому, что все золото уходит на прокорм шута? — едко сказал герцог Пуантенский и взглянул на приподнявшую брови Чабелу. — Не обращай внимания, госпожа. Это маленькое стихийное бедствие, поразившее наше злосчастное государство — единственный в своем роде самозванец. Никогда не встречал упоминаний о самозванных шутах.

— Да, по сравнению с самозванными королями, я — это редкость. Вспомним хотя бы Конана!

Фрог походя отразил словесное нападение герцога, бесцеремонно подвинул меня на низком диванчике, вскарабкался и уселся рядом. Покопался в складках балахона, извлек глиняную бутылочку, дотянулся обезьяньей рукой до чистого бокала и налил туда самого обычного молока. Пояснил:

— В отличие от вас всех, умный Фрог бережет здоровье. Если король может позволить себе пьянство, то шут — никогда.

— Это почему? — удивился Конн.

— Потому, что в противном случае некому будет править государством.

— Как так? — усмехнулся Просперо.

— Да вот так. Меня, в отличие от короля — Даже самого пьяного! — никто не воспринимает всерьез. Пока государь с приближенными валяются под забором и горланят песни, я трезво управляю страной. А меня, маленького, никто не замечает! Да здравствует Фрог Первый, незаметный король Аквилонии!

Карлик торжественно поднял бокал с молоком и выпил.

— Эх, Конн, не завидую я тебе, — сразу же продолжил рассуждения Фрог. — Ты доселе не осознал, в коровью лепешку каких немыслимых размеров вляпался. Я рассказывал тебе историю о появлении на свет Закатного материка?

— Ничего подобного не слышал! — заинтересовался король, зная, что большая голова шута вмешает бесконечное количество коротких, но занимательных рассказов. — И как, по твоему мнению, возник наш континент?

— Очень просто! — Фрог откинулся на спинку дивана и начал повествование тоном записного скальда:

— Много тысяч лет назад боги решили, что великий остров, Атлантида, им больше не нужен и утопили его вместе с городами, жителями и даже вместе с шутом тамошнего короля. Верное решение, особливо насчет шута… Однако, некоторые атланты получили от жрецов предупреждение о грядущей катастрофе, немедленно построили корабли и вышли в море, взяв с собой лошадей, коз, коров и другую домашнюю скотину. Скотина, понятно, пожирала запасенное сено и тотчас возвращала его природе в виде навоза. Вскоре уцелевшие атланты начали захлебываться в звериных нечистотах и однажды решили вычистить корабли. Много дней они выбрасывали навоз за борт, пока из него не образовался огромный плавучий остров. Атланты отправились дальше и судьба их белоснежных парусников мне неизвестна, а вот остров… Остров пристал к торчащей из океана горной вершине, покрылся травкой, деревьями, там завелись животные, птички… А спустя много лет туда пришли хайборийцы и стали на острове королями. Теперь понимаешь, о, король, чем именно ты правишь?

Чабела откровенно фыркнула и сказала:

— Любопытная сказочка. Но в чем мораль?

— Разве не догадываешься? — хихикнул горбун. — Как называется человек, владеющий огромной кучей дерьма?.. Как угодно, но только не королем! Может, коронованным золотарем?

— Убирайся вон, дурак! — негодующе рявкнул пуантенский герцог, а Фрог лишь руками всплеснул. Воскликнул с разочарованием:

— И почему люди, говорящие правду в глаза, вечно гонимы? Чабела, возьмешь меня к себе в шуты? На государственное жалование? Обещаю, буду, как и всегда, правдивым! Или королева Зингары тоже предпочитает выслушивать от приближенных лесть, ложь и сладостные измышления?

— Предпочитаю, — серьезно кивнула Чабела. — Так устроены все монархи нашего… нашего прекрасного материка. От почвы не оторвешься, верно?

— Я решил, что пожилая властительница Побережья отнюдь не лишена ядовитенького чувства юмора.

На том неофициальный обед был завершен — Чабела отправилась в гостевые покои, Конн отпустил меня и Гая, сказав, чтобы к третьему колоколу мы были готовы сопровождать короля на встречу посольства Пограничного королевства. Просперо удалился в свою канцелярию, а злоязычный Фрог канул в глубины дворца — подсматривать, собирать сплетни и доводить придворных до белого каления своими непринужденными замечаниями.

Впрочем, не будь в нашем замке этой горбатой разговорчивой диковины, жизнь казалась бы куда более скучной.

От своего отца я слышал, будто неприятности никогда не приходят тогда, когда их ждешь, а сваливаются на голову с неожиданностью летнего шквала.

Теперь я склонен согласиться с выводами барона Халька.

Предполагается, что королевский дворец является наиболее охраняемым зданием в столице. Сравниться с ним могут только Государственное казначейство и знаменитая Железная башня — тюрьма для самых опасных преступников. Во дворце стражу несет элита гвардии, тайная служба, личная охрана короля, не подчиняющаяся никому кроме самого государя, а еще тихари из ведомства канцлера Просперо, ищейки от армии и приказа городской стражи — всех не перечислишь! При этом каждый знает свои обязанности и подстраховывает всех остальных, сведения стекаются к начальникам караулов и в дворцовое управление Латераны, после чего делается доклад коменданту крепости, а уж он отчитывается перед королем.

И все-таки эта орда охранителей короны проморгала несчастье, о котором нормальному человеку даже помыслить нельзя было! Наверное, поэтому доблестные гвардейцы и хлопали ушами — никто не может предположить, что из замка Тарантии может бесследно исчезнуть человек! Однако, по порядку.

Я никогда не видел Фрога таким взъерошенным и разгневанным. Карлик ворвался в нашу комнатушку будто летучая мышь в форточку — глазки пылают недобрыми огоньками, непременная темно-багровая шапочка сбилась на бок, явив спутанные бесцветные волосы, изуродованные губы приоткрыты, обнажая некрасивые и длинные кроличьи зубы. Ни дать, ни взять — маленький злобный демон.

— Ротан! — взвизгнул горбун, метнув на меня ледяной взгляд. — Хватай своего дружка — и бегом к королю! Не переодеваться! Живее, бестолочи!

Гай, полулежавший на жесткой койке с томиком куртуазных стихов, приподнялся на локте и недоуменно глянул на меня. Я ответил пожатием плеч.

— Да в чем дело-то?.. — не понял я Фрога, отчетливо смахивавшего на раздувшуюся от злости коричневую жабу. Шут напыжился и продолжил визгливо орать:

— Какая разница, в чем дело! Весь дворец стоит на ушах, словно под стены явилось войско пиктов, поздравить Конна с восшествием на трон и отметить такое дело славной битвой!.. Надевайте сапоги!

Мы с Гаем, оставаясь в полном недоумении, вылетели в коридор и рванулись к королевским покоям. Фрог бесшумно скользил рядом, развивая немыслимую для его тщедушного тела быстроту — коротышка-шут бегал едва ли не быстрее здоровенного и выносливого Гая.

А во дворце действительно было неспокойно.

Спешили куда-то профессионально насупленные месьоры в темно-синей одежде «королевских служителей Тронных церемоний» — сиречь конфиденты нашей неприметной тайной службы, Латераны. Я углядел, как двое таких «служителей» увлеченно расспрашивали начальника одного из караулов о чем-то весьма неприятном: незнакомый децион Изумрудных кирасир разводил руками, краснел и запинался. Стражу почему-то усилили. Иностранцев возле покоев короля не заметно — вежливо попросили не показываться из своих комнат.

Вот и кабинет Конна. Фрог змеино шикнул на Черного дракона, попытавшегося загородить дорогу горбуну, толкнул тяжелый притвор, пропустил нас вперед и столь же быстро затворил раззолоченную дверь.

М-да, зрелище печальное.

Багровый, как вареный рак, и очень недовольный всем сущим Конн выслушивает начальника дворцового департамента Латераны, графа Арделло. Здесь же находятся донельзя смущенные офицеры гвардии, отвечавшие сегодня за охрану дворца. В кресле, около стола короля, сидит заплаканная королева Чабела и теребит скомканный платочек цвета морской волны.

Мой бесценный отец, Хальк Юсдаль, наверняка описал бы в летописи данную сцену таким образом: «в воздухе царит неуловимая атмосфера зловещей тайны». Иных слов и не подберешь. Что такого страшного могло произойти за неполные два колокола, миновавшие с нашего прощания в Белой гостиной? И какое невероятное событие могло довести до слез саму королеву Чабелу Зингарскую?

Мы остановились у входа, чтобы не мешать. Прислушались к сбивчивым словам графа Арделло.

— Государь, покинуть дворец незаметно просто невозможно! — с убежденностью в голосе увещевал Конна граф. — Никто не сумеет пройти через четырнадцать караулов гвардии, Латераны и городской стражи! Я уже собрал все доклады — мальчика не видели у ворот дворца, периметр внутренних караулов он не покидал, внешняя стража уверяет, что ребенка с приметами короля Селадаса у ворот не видели. Его величество находится в замке. Это неоспоримо. Мы проводим тщательный обыск всех помещений. В конце концов, король Зингары мог просто заблудиться — дворец очень велик и человек, впервые оказавшийся тут, не всегда сумеет найти дорогу без посторонней помощи.

Я непроизвольно покосился на Гая, а тот ответил понимающим взглядом. Как все знакомо! И как неприятно! Если Селадас Зингарский, сын Чабелы потерялся в замке… Конечно, в этом случае его рано или поздно найдут. А если не потерялся?.. Мальчишку не так уж сложно похитить! Однако, сложнее другое — похищенного требуется немедля вывезти из дворца. А это дело рискованное.

— Мы проверили — все подданные ее величества Чабелы на месте, никто не пропал, — продолжал докладывать граф Арделло. — Сейчас мои подчиненные выясняют, сколько людей приехало в замок после прибытия зингарской миссии, когда отбыли, и не заметила ли стража необычностей… Допрашиваются караулы. Если эти действия не дадут результатов, я переверну замок вверх дном в течение ночи.

— Хорошо! — сквозь зубы бросил Конн. — Идите месьоры, возьмитесь за работу. Полагаю, казна недаром платит вам жалование. Ротан, Гай, Фрог… Останьтесь. И ты, о. королева. Эй, стража! Пригласите камердинера короля Зингарского!

Гвардейские офицеры и граф быстро исчезли за дверьми, на их месте появился то самый пожилой господин, на которого я обратил внимание в гавани и позже, на ристалищной площадке замка. Воспитатель и камердинер Селадаса был немедленно отрекомендован бывшим капитаном флота Зингары, месьором Корралесом.

— Это мои близкие друзья, — Конн указал седому капитану на меня и озадаченного Гая. — Почтеннейший, расскажи, как было дело. Они могут серьезно помочь в розысках, благо Ротан, барон Юсдаль, знает дворец как свои пять пальцев.Чабела взглянула на меня с надеждой.

Капитан, по-морскому четко рассказал (наверное, уже в тридцатый раз, учитывая беседы с легкими на подъем блюстителями Латераны).

… После занятий на ристалищном дворе малолетний король Селадас попросился, простите, в уборную. Куда и был препровожден под надзором камердинера и двоих телохранителей из Морской гвардии, оставшихся у дверей. Однако (вот непростительная ошибка!) последние не выяснили, что из нужника второго этажа замка есть два выхода — в другую дверь Селадас и ускользнул, чтобы, вероятно, избавиться от докучливого надзора учителя.

— Такое случалось и прежде, в Кордаве, — преувеличенно спокойным голосом дополнила Чабела. — Капитан Корралес строг, а мальчишке далеко не всегда нравится твердо установленный порядок. Я не склонна потакать прихотям Селадаса и полагаю капитана самым достойным учителем короля. Поэтому я всегда наказывала наследника за подобные выходки… Селадас вновь решил самовольничать, и вот результат — как сквозь землю провалился!

— Не совсем так, — хмуро сказал Конн. — Парня видели на этаже, затем он спустился во двор, миновал кухню… Его пропускали — внутри замка гости имеют полное право гулять, где вздумается. На Малой кухне Селадаса угостили пирогом с вишнями, затем, по уверениям поваров, мальчишка направился в Полуденный коридор и именно там исчез бесследно. Граф Арделло проверял — из коридора Селадас не выходил, а единственный вход в подвал замка ведет в тупик, к складам. Ротан, какие соображения? Помниться, в детстве мы обшарили весь дворец, от конька крыши до входа в катакомбы. Я теряюсь в догадках.

— Боги… — я похолодел. — Конн, можно поговорить с тобой отдельно?

— Нет уж! — поднялась Чабела, заметившая, как изменилось мое лицо. — Ротан, ради нашей дружбы — рассказывай! Чистую правду!

Я быстро припомнил все сведения о дворце, вычитанные в старинных трактатах из отцовской библиотеки, дождался согласного кивка Конна и медленно выговорил:

— Конн, досточтимая королева… Замок Тарантии — исключительно древнее сооружение. Возраст государства — тысяча триста лет с небольшим. А столичному замку всего на двести лет меньше. Вначале строилось одно укрепление, на его месте — другое, затем третье, четвертое. Неизменным оставался фундамент, он лишь подновлялся при очередной перестройке замка. Под нами — почти бесконечные лабиринты прежних подвалов, выводящие прямиком в Подземный город Тарантии, череду катакомб, древних, похороненных в глубинах земли храмов, пещер, проходов и галерей… Войти в подземелья почти невозможно, но есть один путь. Как раз из подвала Полуденного крыла.

Даже сквозь умело наложенную пудру на лице Чабелы проступила бледность.

— А именно? — настороженно переспросил Конн.

— Осень теплая, — пояснил я. — Топить в замке пока не начали. Главные печи установлены над остатками печей, разрушенных королем Сигибертом, когда великий Завоеватель возвел новые стены дворца. А система дымоходов осталась единой… Я сам в ранней молодости пытался пройти по наклонным дымоходам внутрь, заглянул в старые подвалы, но стоило рассказать об этой экспедиции отцу… Барон Хальк едва не оторвал мне уши, и весь следующий день заставил убирать в библиотеке… Боялся за меня. И теперь могу понять, почему именно боялся. Зимой и весной, когда печи замка топят дровами и углем, проходы вниз закрыты. А сейчас любопытствующий мальчишка вполне мог забраться внутрь и разузнать, куда ведут наклонные широкие ходы. Понимаете?

— Та-ак… — выдохнув, протянул Конн. — Но почему старинные дымоходы доселе не заделали?

— Руки не доходили, наверное. А разумный взрослый человек не полезет в крысиную нору.

— Ротан, немедленно отправляйся в подвал Полуденного крыла замка! — не раздумывая, скомандовал Конн. — Обследуй каждый угол, следы должны обнаружиться обязательно! Фрог!

— Чего? — повернулся карлик. — Неужели надоедливый урод оказался кому-то нужен?

— Молчи, шут! И не пререкайся, очень тебя прошу. Фрог, скорее беги в книжное хранилище, отыщи у библиотекаря Эйвинда любые планы старых построек замка! Встречаемся в кордегардии Полуденной части дворца через половину колокола.

Фрог преспокойно кивнул и исчез. Как всегда бесшумно и мгновенно. Удивительно, но вечно полусонные служащие дворца в критический момент способны развивать самую лихорадочную деятельность — вот уж действительно, пока огненный петух не запоет, никто не шевельнется!

Конн Канах, я и Гай (оба перемазанные в саже по уши), очень напуганная, но сохранявшая видимое хладнокровие Чабела Зингарская вместе с капитаном Корралесом и полудесятком безмолвных охранников, шустрый карлик Фрог и высоченный библиотекарь Эйвинд в назначенное время собрались в кордегардии. Гвардия и тихари Латераны продолжали бурные поиски короля Селадаса во дворце. Но, как я уже знал, их старания были бесполезны.

— Ну? — уставился на меня Конн.

— Король Зингары заходил в подвал, — сказал я и подтолкнул Гая, который являлся куда большим знатоком следов и примет. Гай, вовсе не смущаясь пред монаршими ликами, начал весьма деловито:

— Ротан прав — мальчик спустился вниз по лестнице, сняв один из факелов в коридоре. Мы быстро осмотрели печи, расположенные слева от нижних складов и стало ясно — Селадас заглянул в одну из них, на слое копоти остались следы. Очень плохо то, что следы ведут только в одном направлении. И мы догадались почему. Наклонный дымоход из старого подвала уходит вниз под очень большим углом — парень наверняка сорвался и покатился под уклон. Как зимой, с ледяной горки. Сажа в этом отношении ничуть не хуже снега — маслянистая, скользкая. Наверх ему не выбраться. Кому-то придется спускаться. Нужны веревки…

— Остается надеяться, что Селадас остался ждать возле прохода, а не отправился искать другой выход наверх, — вздохнул я. — Внизу немедленно заблудишься.

— Эй, там! — воскликнул Конн, подзывая гвардейцев. — Немедленно доставить несколько мотков веревок, факела, все что нужно! Эйвинд, где планы старых подвалов замка?

— Господин библиотекарь, не столь давно сменивший на сем ответственном посту барона Халька, тотчас разложил на грубом столе кордегардии несколько свитков желто-коричневого пергамента, исчерченного поблекшими линиями и заметками.

— Планам значительно больше трех столетий, они составлялись во времена короля Гвайнарда Седобородого, деда великого Сигиберта, — гулким басом пояснил библиотекарь, более походящий внешностью не на служителя Мудрости, а на зажиточного пожилого крестьянина из Гандерланда или Пограничья. Впрочем, происхождение у Эйвинда и впрямь исключительно варварское — родился в Граскаальских горах, родичи по отцу — асиры, по матери — боссонцы. Но Эйвинд справляется с делами книгохранилища ничуть не хуже своего многоученого предшественника. — Тогда замок имел несколько иную форму периметра стен, был вытянут в сторону реки и старого города, следовательно, подземные ходы ведут к Хороту и тому месту, где теперь площадь Эпимитриуса. Заблудиться, бесспорно, можно, однако если сохранять внимательность и видеть перед глазами план, то обязательно выберешься. Одна загвоздка, месьоры: чертежи более древних подземелий не сохранились, а таковые существуют, это общеизвестно. Надеюсь, они давно засыпаны или затоплены грунтовыми водами, но не учитывать их нельзя.

— Чудесно начался визит в Аквилонию, — нервно дернув щекой сказала Чабела. — Одно радует — следы короля мы нашли и приблизительно знаем, где он. У Селадаса только один факел, нет еды и воды… Возможно, он расшибся при падении… Хорошо. Я немедленно распоряжусь, чтобы несколько моих самых верных телохранителей отправились вниз, на поиски.

— Нет-нет, не стоит этого делать! — я опомнился лишь тогда, когда эти слова уже прозвучали. Ничего себе нахальство — возражать королеве Чабеле! Но слово не воробей… — Ваше величество, Конн, тут надо брать отнюдь не числом! Будет лучше, если вниз спустимся только я и Гай. Я в детстве бывал в старых подвалах, хотя далеко не отходил. Эх, сюда бы двоих-троих гномов!

— Хорошо, идите вдвоем, — решительно кивнул наш король. — Возле дымоходов останется караул стражи. Ты прав: если не появитесь к вечеру, я обращусь за помощью к гномам, живущим в Торговом квартале Тарантии. Уверен, рудознатцы не откажут в помощи, тем более, что сегодня приезжает посольство Пограничья и король Граскааля Дьюрин… Оставляйте пометки на стенах, чтобы мы знали, куда вы направились.

— Возможно, мы поднимемся наверх уже через квадранс, — с наигранным оптимизмом предположил я. Дело в том, что о подземельях Тарантии ходили далеко не самые добрые слухи, и отправляться в путешествие по катакомбам сильного желания у меня не было. Но какой Черный Дракон покажет королю свой страх? Тем более, что Конн на меня надеется! Пришло время доказать, что молодой государь не ошибся в выборе верных соратников, готовых ради него идти в огонь, воду и темные подземелья! — Итак, нужны веревки, две связки факелов, кремень и небольшой запас еды — на случай, если по катакомбам придется разгуливать долго. Конн подошел ко мне, положил руку на плечо, сильно сжал ладонь, и одними губами прошептал:

— Остается надеяться только на милость Богов и на вашу удачу. Если не появитесь к закату — прикажу начать обширные поиски, всю гвардию в подземелья загоню, но вас и Селадаса отыщу. Идите!

Подвалы Полуденного крыла дворца являют собой зрелище угрюмое. Люди тут появляются редко, в основном зимой, когда гигантские зевы печей, обогревающих постройки замка следует наполнять топливом. Чуть дальше и впереди, в торце каменной сводчатой галереи располагаются хранилища дров и торфа. Мы остановились возле арки высотой в полтора человеческих роста — именно здесь Гай обнаружил следы башмаков Селадаса, по глупости решившего обследовать таинственные уголки огромного жилища аквилонских королей. Если войти варку печи, то над головой можно увидеть уходящий в непроглядную черноту широкий дымоход, насквозь пронизывающий перекрытия здания, а, углубившись, на пять шагов, любой интересующийся обнаружит квадратное отверстие, уводящее в неведомые глубины. Конн верно заметил — эти щели необходимо обязательно заделать в ближайшем будущем. Чтобы соблазнов не возникало. Двое спешно вызванных каменщиков из числа дворцовой обслуги вбили между плитами гигантского камина железные крюки, на которых мы с Гаем закрепили петли веревок, быстро переоделись (кто-то догадался принести куртки и штаны черной кожи, более удобные в таком путешествии, нежели дворцовые наряды), осмотрели собранное снаряжение. К тонким факелам добавились небольшие лампы с фитилем, способным гореть целые сутки — жестяные фонари можно было запросто закрепить на груди при помощи ремешка, оставляя свободными руки. В заплечных мешках — запасные пеньковые шнуры, две фляги с водой и вином, несколько лепешек и ломоть копченого окорока. Медные тубусы с планами подземелья.

Великая экспедиция по спасению несмышленого зингарского короля готова отправиться в путь.

Я просил богов только об одном: лишь бы Селадас не расшибся после падения и остался невредим! Даже если он ушел искать другой выход, мы его обязательно разыщем, но если зингарец серьезно пострадал… Бед не оберешься! На хороших отношениях с Морским королевством можно будет ставить жирнющий крест. Конн никому не докажет, что аквилонцы невиновны в происшедшем, а Селадас проявил беспечность, редкостную даже для мальчишки-сорванца!

Я нырнул в провал первым, ногами вперед. Древний дымоход достаточно широк и для взрослого человека. Придерживаясь за прочный канат, я заскользил вниз, попутно собирая на себя остатки порванной Селадасом паутины и хлопья старого пепла. Недовольные черные пауки, успевшие за прошлое лето обжить шахту, недовольно разбегались по щелям.

Э, нет — расшибиться тут невозможно! Съехав вниз на спине, я почувствовал, как подошвы сапог мягко коснулись твердого пола. Дымоход выводил в большой камин, очень похожий на верхний, только поменьше размерами. Кладка кирпичная, а не каменная. Толстый слой пыли и сажи примят — отчетливые следы маленьких туфлей.

Зингарец точно побывал здесь!.. Я вылез в низкий коридор, дернул за веревку, давая знать Гаю, что можно спускаться, и быстро осмотрелся, водя фонариком, в котором мастера установили вогнутое зеркальце, усиливающее свет язычка пламени. Подземелье как подземелье, ничего особенного. В детстве я хаживал в этих местах — параллельные друг другу ходы, заброшенные комнаты, в которых пытливый изыскатель может найти старинную монетку, черепки посуды или обрывки древней кольчуги. Тянется старый подвал на одну пятую лиги к Закату и четверть лиги к Восходу — до архитектурных переделок короля Сигиберта дворец имел прямоугольную форму, а не квадратную, как сейчас. За спиной раздались шуршание и тихие проклятия — из шахты вывалился Гай. Поднялся на ноги, встряхнулся, будто собака, и уставился на меня.

— Никого? — скорее утвердительно, чем вопросительно спросил он. — Точно, никого. Как думаешь, куда мог отправиться мальчишка?

— Давай сначала глянем на следы, — предложил я, а заодно крикнул во всю силу легких: — Селада-ас! Слышишь? Эй!!

Как ни странно, ответ не заставил себя ждать. Подземелье вдруг огласилось постепенно нарастающим и приближающимся жутким воем — казалось, вопит самая настоящая ведьма-банши, отправившаяся на охоту. Мы непроизвольно положили ладони на рукояти кинжалов.

Уи-и-и-и!.. Шлеп!

Радостный визг, достигнув душераздирающих высот, внезапно прекратился, завершившись громким шлепком. Из нашего дымохода неожиданно вывалился какой-то неопрятный клубок, рухнул на пол, подняв облачка пыли, и вдруг поднялся на короткие ножки.

— Фрог? Маленький мерзавец, ты откуда?

— С неба! — шут чихнул и начал шумно отплевываться. — Недурственно прокатился — впечатления незабываемые! Что это вы на меня смотрите будто на диковину какую? Ну да, это я, старина Фрог, во всей красе, пыли и копоти! Думали от меня отделаться?

— Ты свихнулся! — взбешенно закричал я, тем более, что вспышка страха вызванного восторженными воплями Фрога не улеглась. — Зачем ты здесь? Хватайся за веревку, дергай три раза, как условлено, и возвращайся наверх! У нас без тебя забот выше головы!

— Придержи язык, — с обычной неприятной развязностью ответил Фрог, пытаясь отряхнуть безнадежно испачканный балахончик. — Я хоть и шут, но дворянин — вызову на поединок, мало не покажется! Короче: куда идем?

— Почтенный, — Гай недовольно воззрился на докучливого карлика с высоты своего роста. — Может быть, Ротан прав и тебе стоит вернуться? Нам не до шуток…

— Болваны! — прошипел горбун, исподлобья глядя на нас. — Я могу пробраться в щели, куда у вас и причинное место не поместится! Я отлично вижу в темноте! У меня гораздо острее слух, чем у вас, дуболомов! Думаете, если я маленький и страшный, то обязательно бесполезный? Историю делают как раз злые карлики, а не великаны с блистающими мечами! Итак, что вы узнали? Малыш был здесь?

— Был, само собой, — вздохнул я, понимая, что теперь от Фрога не отвяжешься. Возможно он прав — люди обделенные природой частенько владеют недоступными другим свойствами, лучшим зрением, обостренной интуицией. — Гай, я осмотрю коридор справа, ты — слева. Фрог, если собрался идти с нами — так не мешайся под ногами!

— Собрался! — передразнил меня горбун. — Что вы собираетесь искать, когда на полу все написано яснее, чем на веленевом пергаменте! Посторонитесь, месьоры гвардейцы — под ногами мешаетесь!

Фрог наклонился к самому полу, вытянув фонарик с зеркальцем, буквально обнюхал каменные плиты длинным острым носом и тотчас разогнулся.

— Ребенок оставался тут не меньше полного квадранса, — уверенно объявил шут. — С его факела падал нагар — видите несколько черных хлопьев? Возможно, звал на помощь и пытался забраться наверх, но потом понял всю бесполезность этого занятия. Идите за мной!

Карлик решительно повернул влево и зашагал по мрачному коридору весьма беззаботно насвистывая донельзя непристойную кабацкую песенку «Мельничиха и король Гвайнард». Мы переглянулись и послушно потопали за Фрогом — шут умудрился сразу взять след. Тарантия, как и большинство городов Заката, выстроена на холмах. Только возвышенности левого берега, на котором мы сейчас находились, более пологи, а на правом берегу всхолмья поднимались над Хоротом почти на две сотни локтей. Добавим, что город начинал строиться именно на противоположном, закатном берегу — в прежние времена военная опасность, прежде всего, угрожала с Восхода, от недобитых княжеств кхарийцев и река служила первым королям Аквилонии замечательной оборонительной линией, не требующей дополнительных укреплений, кроме господствующей над местностью крепости. Со временем город расширился и уже через два столетия от своего основания раскинулся по обоим берегам полноводного Хорота. Построили королевскую резиденцию, несколько новых бастионов, начали появляться первые каменные здания, принадлежавшие богатым дворянам и состоятельным торговцам. К сожалению, в округе не было гор, откуда можно возить гранит или базальтовые плиты для строительства.

Выход нашли быстро — в окрестностях Тарантии устроили каменоломни, благо город стоял на огромной скальной плите, материал добывали и в округе — например, в Ивелине, том самом маленьком городишке, мраморные копи возле которого стали много лет назад ареной первой схватки короля Конана и его друзей с подземными чудовищами, порожденными Полуночной грозой. Когда Тарантия начала приобретать современный вид и расширяться, городские кварталы возводили над старинными копями, о которых постепенно забыли. Замечу, забыли королевские власти. Подземные ходы, образующие почти настоящий город, избрал прибежищем нечистый на руку люд, городские нищие, у которых не было крыши над головой, жрецы некоторых культов (от почитателей Нергала, до совсем неизвестных религиозных направлений, гонимых официальным митрианством) — словом, под улицами и дворцами Тарантии жизнь кипела ничуть не хуже, чем на поверхности.

Финал истории подземного города был положен в царствование Вилера — короля не самого великого, но деятельного. Власти устали от жалоб на бандитов, способных в самом прямом смысле данных слов «выскочить из-под земли» среди бела дня и столь же легко скрыться, надоела вонь пещерных поселений нищебродов, вырывавшаяся наружу, да и со временем катакомбы стали источником болезней и пристанищем несчитаных полчищ крыс.

Король Вилер, не особо долго рассуждая, приказал армии и городской страже выкурить людей и животных—паразитов из их мрачного обиталища, входы—выходы заделать, а нарушивших королевский запрет на посещение подземного города сажать на кол в людном месте — в назидание прочим ослушникам. Говорят, будто после закрытия катакомб население «верхней» Тарантии увеличилось едва не на одну пятую часть.

Впрочем, запреты создаются специально для того, чтобы умные люди их нарушали. Несколько воровских притонов и запрещенных храмов сохранились до наших дней, о них прекрасно знает прецептор городской стражи, однако не разгоняет — смысла нет. Засыплешь одну нору — жулики обязательно найдут другую. Уж лучше знать и контролировать (с грехом пополам) известные притоны, чем потом искать новые. Еще я слышал, будто подземная Тарантия похожа на слоеный пирог: верхние этажи-уровни прежде были обжиты людьми, причем людьми бесшабашными и смелыми — никто добровольно не станет жить в пещерах, о которых повествуют жутковатые истории. А вот ниже, начиная с третьего или четвертого ярусов, никто никогда не забирался — мало ли что?

Древние подземелья могут таить самые невероятные опасности. Демонические существа, просто хищные твари, обитающие в катакомбах, древняя магия, оберегающая сокрытые мраком столетий тайны… Наверняка это лишь сказки, но даже в самой невероятной сказке есть доля недоброй правды.

Человек создан для солнечного и звездного света — только гномы, наши отдаленные родственники приспособились к жизни под землей. Так на то они и гномы. В Человеческом существе каменное небо пробуждает самые жуткие страхи и само по себе не сулит ничего хорошего.

… Но сейчас нас трое (двое с половиной, если учитывать Фрога…), мы вооружены, приблизительно знаем направление и старательно помечаем стены цветными мелками, прихваченными у господина библиотекаря Эйвинда. При всем желании, буде таковое возникнет, не заблудимся.

— Мальчишка избрал не самое лучшее направление, — пискляво вещал карлик, двигаясь в авангарде и периодически наклоняясь, чтобы осмотреть пол коридора. — Лучше бы он пошел не в сторону русла Хорота, а к центру города. Там, если верить плану, тупики и завалы, через которые не пройдешь. Возле реки остались ходы вниз, то есть на нижние ярусы. Полагаю, малыш Селадас родился благоразумным ребенком и понимает, что следует идти наверх и только наверх…

— Он мог запаниковать, — заметил Гай. — Паника — дурной советчик. Страх может продиктовать парню самые глупые решения. Представьте только — один—единственный факел, который может в любой миг погаснуть, темнота…

— Мой милый Гай, — прощебетал горбун. — Ты исключительно ненаблюдателен. Мальчик снял со стены подвала металлический факел, в котором используется угольная крошка и сера, перемешанные со смолой — этим составом пропитывается плотный фитиль, свернутый из грубой шерстяной ткани. Такой факел горит на протяжении двух рассветов и не погаснет даже при падении в воду. Единственное, чего мы не знаем — как давно эти факелы были установлены в Полуденном крыле замка. Я, дурачок, забыл спросить у стражи… Тихо! Слышите?

Фрог замер и вытянул руку в предостерегающем жесте. Я споткнулся на полушаге, на меня налетел Гай и начал тихонько сопеть над ухом.

— Вот оно! — шепнул Фрог, вывернув яйцевидную голову набок. — Прислушайтесь!

— Ничего не слышу, — столь же тихо проговорил я, но Гай внезапно поднес палец к губам и пихнул меня локтем под ребра.

— Точно! Звук текущей воды! Шум, в котором человек может распознать не обыкновенное течение серебристого ручейка, а мощный рев тугого потока. Вода шумит очень вдалеке, глухо и грозно. А еще я на самом излете различил панический человеческий голос — кричат не по-аквилонски, неразборчиво, надрывно.

— За мной! — истошно взвизгнул горбун и со всех ног припустил вперед. Митра Пресветлый, да ведь коротышка Фрог бегает быстрее таракана! — Не отставать, верзилы!

Двигаясь по одному ему известному пути, Фрог нырнул во второй справа маленький коридор, шустрым колобком скатился по выщербленным ступенькам короткой лестницы, снова направо, потом налево — карлика вели вперед не твердый разум или знание, а обостренная интуиция и невероятное чутье, обычному человеку недоступные и неподвластные. Именно сейчас я понял, что, не окажись рядом Фрог, и все наше предприятие было бы обречено на полный провал.

Не отмечая поворотов, мы вихрем пронеслись по целой череде галерей, зальчиков, коротких лесенок, узких коридоров и круглых пыльных комнат. Шум водяного потока приближался.

— Здесь! Здесь! Ищите же! — раненым зверем взвыл горбун, когда мы тремя пращными камнями ворвались в длинное помещение, похожее на эдакую каменную трубу, рассеченную посередине каналом, обнесенным осыпающимся поребриком — именно в канале шириной около десятка локтей и бурлила мутная вода. А самое главное — тут горел огонь!

Я бегом кинулся к источнику света, Гай поспешал вслед. Лодка. Очень старинная лодка — каркас из гнутых прутьев, обтянутый толстой кожей. Суденышко привязано к гранитному выступу быстро расплетающейся веревкой, другой конец которой держит находящийся в лодке темноволосый и насмерть перепуганный мальчишка — если он выпустит шнур, ладью засосет в черный зев тоннеля, куда стремится бушующий поток.

— Руку! Давай руку! — бесполезно орал я, одновременно понимая, что Селадас не сумеет протянуть мне ладонь. Лодка находилась всего в четырех локтях от узкого берега. Оставалось только схватить мешок, рвануть горловину, выхватить веревку и быстро свернуть лассо — но как не хватает времени! Еще несколько мгновений, и король Зингары будет обречен…

— Быстро прыгай в лодку! — я мельком обернулся, ощутив увесистый удар кулаком по пояснице. Увидел Фрога, стоявшего позади. — Не рассуждать! Быстрее. И ты!

Гай, услышав слова карлика, повел себя несколько странно: доблестный гвардеец ругнулся, подхватил под мышку маленького шута и мигом сиганул в лодочку, обрывая последние волокна привязи.

Не оставалось времени раздумывать — я оттолкнулся от камня, вложив в этот прыжок все силы, оставшиеся после беготни по подземельям, и… И шлепнулся в пенистые волны, едва успев схватиться пальцами за скользкий борт. Я почувствовал, как подземный поток подхватил и лодку, и мое тело, пытаясь оторвать его от ладьи, но тотчас в рукава моего кожаного колета вцепились железные длинные пальцы.

— Влезай! — горбун с немыслимой для такого малыша силой потащил меня наверх, но я ударился головой о свод широкого и низкого тоннеля, в который убегал поток, и вода залила коробочку фонаря. Фитиль, коротко шикнув, погас без искр.

Я почти сразу потерял сознание. Последняя мысль сверкнула тусклым бликом: «Мы погибли?..»