"Ширли Конран. Мужья и любовники " - читать интересную книгу автора

15 октября 1978 года

Не в силах вымолвить ни слова, Джуди стояла посреди гостиничного
номера, ошеломленно глядя на великолепный букет красных роз. "Это моя вина,
- говорила она себе. - Боже! Отчего ты не выкидываешь предупредительный
красный флажок, когда человек совершает пусть даже крошечный шаг по пути к
катастрофе?! Если бы только я могла перевести часы на год назад и вернуть
все, как было до той нашей первой встречи в отеле "Пьер".
Стоял теплый октябрьский вечер. В камине гостиничного номера был
разожжен огонь, и это придавало дополнительный уют и без того прекрасной
комнате с замечательным видом на пурпурный сумрак Центрального парка.
Пляшущие языки пламени отбрасывали отсвет на лица двух женщин, шагнувших
навстречу друг другу. Джуди было трудно поверить, что ее дочь, которую она
считала умершей, жива и что она - Лили, самая знаменитая кинодива со времен
Мэрилин Монро. Было почти невозможно совместить в сознании это сексапильное
существо с тем образом, который долгие годы Джуди лелеяла в сердце, -
очаровательной, хорошо воспитанной шестилетней девчушки с аккуратно
заплетенными косичками.
Джуди всегда казалось, что ее давно потерянная дочь должна быть похожа
на нее, однако единственное сходство между двумя женщинами было в
очертаниях тонких изящных фигур.
Остальные три женщины в комнате сидели неподвижно, будто
загипнотизированные разворачивающейся у них на глазах драмой.
- Не думаешь ли ты, что нам лучше уйти? - прошептала Пэйган, обращаясь
к Кейт, сидящей на абрикосового цвета диване.
Кейт Райэн, не в силах отвести взгляда от Лили, только пожала плечами.
Она поймала себя на том, что мысленно делает заметки для будущей статьи.
Лили неуверенным шагом двигалась навстречу Джуди. Кейт уже раскрыла было
рот, чтобы что-то, ответить, но третья из присутствующих в комнате
свидетельниц сцены, элегантная блондинка в платье из голубого шелка,
предупреждающе поднесла палец к губам, и все трое зачарованным взглядом
следили за тем, как мать и дочь нервно обнялись. Движимые естественным
желанием преодолеть боль и неловкость момента каким-то физическим
действием, они все крепче и крепче сжимали друг друга в объятиях, но - как
отметила Кейт - не поцеловались.
Джуди вдруг всем своим существом осознала, что она в первый раз
прикасается к дочери с того самого трагического момента, когда в
швейцарском госпитале, где родился ее незаконный ребенок, она протянула
трехмесячного младенца его приемной матери. Все сильнее прижимая дочь к
сердцу, Джуди поняла, что они обе уже долгие годы нуждались в этом, и нужда
эта была подобна голоду. Это их объятие было прежде всего утолением голода,
а потом уже - жестом тепла, любви и привязанности. И в то же время для
обеих это было и жестом доброй воли.
"Это моя дочь, - думала Джуди, ощущая вибрирующее тепло тела Лили. - Я
родила эту роскошную женщину; эти дикие каштановые глаза, косая линия скул
- когда-то они были частью меня. Я сотворила их. - Она скользнула взглядом
по золотистой коже предплечий:
- Вот плоть от плоти моей".
"Она не чувствует себя моей матерью". Диковинная смесь облегчения и
возмущения родилась в душе Лили; она всегда окутывала свою таинственную