"Ширли Конран. Остров амазонок" - читать интересную книгу автора

но в течение двух месяцев не могла сэкономить ни часа для того, чтобы
прочитать ее, а потом щенок разорвал книжку в клочки.
К несчастью, вышивка гарусом по канве и оформление помещений цветами не
интересовала коллег Дюка. Обычно после деловых вечеринок Дюк только вздыхал,
и они ехали домой в молчании. Иногда робкая Анни несмело пыталась выразить
свое сожаление, но Дюк кричал:
- Господи боже, не надо передо мной извиняться!
Тогда Анни забивалась в самый уголок и отчаянно пыталась как можно
сильнее съежиться и не привлекать к себе внимания.
Она не могла не чувствовать своей вины перед мужем. Особенно потому,
что ведь он ее, собственно, не выбирал, а скорее нарвался. Однажды Анни
стала временным секретарем у Дюка на целое лето. В течение первых нескольких
недель она смотрела на него с нескрываемым восторгом. Она старалась
предугадать все его желания. Все происходило между ними настолько
естественно, что Дюк, задержавшись до поздней ночи, не удивился тому, что
как-то незаметно для себя оказался с секретаршей в обнимку на ковре. Ему
тогда и в голову не пришло, что у нее это впервые в жизни... Прошло еще
несколько недель, и она явилась к нему с еще более невинным видом, чем
обычно, и сказала, что у нее проблемы. Ну... Словом, если у вашей девушки
возникают проблемы подобного рода в Питтсбурге в 1952 году, вам ничего не
остается, как только жениться на ней. Особенно если папаша девушки - ваш
босс.
Осторожно, чтобы не разбудить мужа, Анни встала с постели, обошла на
цыпочках кровать, накрыв Дюка сползшим одеялом. Она так им гордилась!.. Если
бы только Дюк был лет на десять моложе, он без труда отыграл бы у Артура
кресло президента компании.
Впрочем, Анни должна была признать за Дюком один недостаток - он не
умел проигрывать. А когда он проигрывал, то его ирландский темперамент
бурлил, как вулкан. Разумеется, он не был жестоким в обычном понимании этого
слова. За всю жизнь с Анни он ни разу не поднял на нее руку... За
исключением одного случая, когда она забыла о просьбе Дюка переписать на
видео повторный матч "Пиратов". Но и в тот раз он осознал то, что наделал,
только на следующий день, когда увидел на плече Анни большой синяк. Что
касается сыновей, то они старались избегать встреч с отцом, когда им владело
бешеное настроение. Вся семья знала, что существуют некоторые темы
разговоров, от коммунистов до "свободы гомосексуалистам", которые могли
спровоцировать ярость Дюка, поэтому Анни всегда следила за тем, чтобы они не
поднимались.
И Анни, и сыновья могли безошибочно определить настроение отца,
возвращавшегося с работы, по тому стуку, с которым он запирал дверь. Это был
своего рода барометр для всей семьи. После семейных штормов, на следующий
день, она всегда ходила в церковь, потому что это помогало ей преодолеть
депрессию и ощущение собственного бессилия. Анни не была способна
утихомирить мужа, когда тот пребывал в гневе.
Сыновья никогда не обсуждали горячий темперамент своего отца и
принимали его как часть своей жизни. Но они стыдились вспышек его гнева и
исчезали, едва заслышав стук входной двери, который порой сотрясал весь дом.
Анни стыдилась этих минут. Она никогда и ни с кем не говорила о
характере Дюка, разве что только с его матерью. Та вздыхала и отвечала, что
остается только смириться с этим... По крайней мере, Дюк был хорошим