"Анатолий Константинов. Оранжевый шар (Фантастический рассказ)" - читать интересную книгу автора

На "Аяксе" сейчас обычные рабочие будни. Звезда, вокруг которой обращается
станция, и вся планетная система оказались интересными, работа идет уже
почти год, и Маринка сейчас, наверное... Нет, об этом лучше не думать.
Отпуск в Гималаях... Совсем недавно это было: рассвет высоко в горах, что
приходит на вершины намного раньше, чем к подножию гор: утренний, свежий,
ни с чем не сравнимый воздух... Нет, о Гималаях тоже надо забыть.
Переставляя ноги, Маккиш стал читать про себя стихи. Он знал их множество,
и современных поэтов, и старых. Стихи помогали идти.
Через два часа Маккиша настигла короткая ночь. Но и в кромешной тьме можно
было идти, не снижая скорости и только поглядывая время от времени на
светящийся циферблат компаса. Планета была пустой, не обо что было
споткнуться. Но короткая ночь быстро ушла вперед, солнце за спиной -
звезда ТШ-65 - стремительно ползло вверх.
Потом прошел еще один день, и снова была ночь. Голода и усталости Маккиш
пока не чувствовал. Он шел как автомат, как машина, созданная лишь для
того, чтобы мерно переставлять ноги.
Через два часа после того, как он видел горячее море, через четырнадцать
часов после того, как ушел от разбитой "Стрелы", Маккиш упал в песок и
понял, что дальше он не пойдет.
Он лежал лицом вниз и опять, как тогда, после посадки, прислушивался к
себе.
Силы ушли не от жажды: в скафандре был аварийный запас воды, достаточно
только найти губами трубочку. И не от голода: запас жидкой пищи тоже был,
правда, теперь он кончился. И даже не от усталости, потому что в конце
концов тренированный, сильный человек может идти, не останавливаясь,
четырнадцать часов подряд. Скорее силы ушли от однообразия того, что
происходило. И от бессмысленности происходящего.
Он ведь не дойдет, дойти невозможно.
Но едва только в мозгу вспыхнуло это слово НЕВОЗМОЖНО, Маккиш стал
подниматься. Это оказалось очень нелегко. О песок нельзя было опереться,
ладони проваливались в него. Тогда Маккиш перевернулся на спину, несколько
секунд лежал неподвижно, потом огромным усилием поднял голову, тело и сел.
В ушах звенело, и перед глазами плыли красные круги. От потери сил, потому
что воздуха должно было хватить еще часов на шесть-семь.
Медленно, боясь сделать малейшее неверное движение, чтобы не упасть, он
встал.
Стоять было трудно. Что-то неодолимо снова тянуло вниз. Когда по моему
следу пройдет кто-то другой, подумал Маккиш, он поймет, что здесь я упал,
лежал, потом с трудом встал, постоял немного и пошел дальше.
Он сделал первый шаг и снова чуть не упал. Потом сделал второй шаг. Он
безмерно устал именно физически, надо себе в этом признаться. Но лежать он
не будет, потому что это - конец. Идти - тоже конец, но совсем другой.
Маккиш пошел.
Оказывается, человек может найти в себе силы и тогда, когда не может даже
пошевелиться; оказывается, даже после самого последнего шага можно сделать
еще один, потом еще... У человеческих сил есть в конце концов предел.
Только и за этим пределом остается еще что-то...
Человек с огромным усилием делал каждый новый шаг, иногда падал на колени,
иногда подолгу лежал не двигаясь, иногда полз, но снова вставал, смотрел
на компас и делал новый шаг. В воспаленном, измученном его мозгу теперь