"Теодор Константин. В полночь упадет звезда " - читать интересную книгу автора

запретил им передвигаться днем в расположении дивизиона, хотя все его
батареи были надежно защищены от наземного наблюдения лесной полосой,
протянувшейся на три километра. Хочу отметить также, что ни до, ни после
того, как дивизион занял огневые позиции, не поступало никаких сообщений о
воздушной разведке противника.
Впрочем, обнаружить батареи с воздуха всё равно было бы невозможно..."
Генерал помнил не только слова этого спокойного бесстрастного доклада,
он явственно слышал голос подполковника Барбата, звонкий, отчетливый,
лишенный каких-либо полутонов, голос человека, абсолютно уверенного в своей
непогрешимости и в весомости каждого сказанного им слова. И сам голос и
самоуверенность этого человека раздражали генерала и поэтому он резко
прервал Барбата: "Хорошо. Так чем же вы можете объяснить точность стрельбы?
Трудно предположить, что батарея была уничтожена совершенно случайно". -
"Безусловно,- ответил начальник штаба, словно не замечая резкого тона
генерала, - неприятель располагал точными сведениями. Возможно, что,
отступая, он оставил в деревне наблюдателя, которому удалось передать на ту
сторону сведения о размещении нашей артиллерии. Второй отдел произвел
несколько арестов, но до сих пор ничего не добился. Я склонен думать, что
люди, котовых допросили и которые ничего не сказали, ничего и не скажут нам,
потому что они ничего не знают". - "И что же вы предлагаете? Мы ведь можем
завтра-послезавтра оказаться перед новым сюрпризом". - "Не исключая такую
возможность, полагаю, что это не повторится. Впрочем, я принял некоторые
меры. Ночью дивизион сменит огневые позиции. Я приказал также радистам
приготовиться к перехвату возможных радиосигналов. Считаете ли вы, что я
поступил правильно?"
И на этот раз, как, впрочем, во многих других случаях, генерал
Попинкариу был вынужден признать разумность мер, принятых начальником штаба.
И сейчас, вспоминая весь этот разговор, генерал разглядывал исподтишка
подполковника Барбата Георге.
Между тем тот спокойно курил, рассеянно поглядываяя в окно машины на
проносившиеся мимо поля, краски которых тускнели и стирались по мере
наступления темноты.
Определенно этот человек не был ему симпатичен, несмотря на его
несомненные достоинства. Высокий, смуглый, худощавый мужчина лет тридцати
пяти, подполковник Георге Барбат обладал незаурядной внешностью. Из-под
высокого лба смотрели сероватые, неопределенного цвета глаза. Выдающиеся
скулы бросали тень на щеки, отчего те казались впалыми. Общее впечатление
необычности этого лица подчеркивал острый, выдвинутый вперед подбородок.
Офицеры штаба прозвали своего начальника "факиром", и это прозвище охотно
подхватили унтер-офицеры и писари.
Прошлое подполковника Барбата было безупречным. С отличием окончив
военный лицей, он получил затем специальное образование во Франции и
вернулся оттуда с похвальным листом. Командующий группы войск "Орел" считал
его лучшим штабным офицером, и эта оценка не была преувеличенной. Генерал
Попинкариу лучше других мог судить о деловых качествах своего начальника
штаба.
И всё- таки что-то в нем пе нравилось генералу. Что именно - он не мог
бы и сам сказать. Однако эта внутренняя отчужденность не могла не сказаться
на их взаимоотношениях.
Странные это были отношения. Трудности фронтовой жизни, постоянное