"Владимир Константинов. Жестокие игры 2 (роман)" - читать интересную книгу автора

наружу. Затряслись руки, ноги, затучали зубы. И как не пытался их унять
Семен, ничего не получалось.
- А чего рассказывать-то, Туча? - жалко и противно проскрипел Хват. -
Я что-то не могу взять в толк.
Не выдержав, из-за стола вскочил руководитель Калининской группировки
Владимир Чепурной по кличке Кряк и, вихляясь тощим телом, истошно завопил,
брызжа слюной:
- Ты кому врать, сука! Кому врать! А ну говори, падла, как ты корешей
ментовке сдавал!
Ступа неодобрительно на него посмотрел. Он не любил, когда его
перебивали и путали планы. Очень не любил. Тем более, когда вот так вот -
устраивали дешевые концерты. О Кряке он прежде даже ничего не слышал. Каким
образом он умудрился выскочить в паханы? Нервный какой-то. Слабак. Мельчает
народ. Мельчает.
- Что за базар! - сказал Туча раздражено. - Разве я давал кому слова?
- Это ты кому, Туча? - Кряк уставился на Ступу дурным свирепым глазом.
Острый кадык на его длинной жилистой шее несколько раз дернулся вверх-вниз.
- Это ты кому разборки, в натуре?!
На Чепурного со всех сторон зашикали. Его приятель Князь потянул за
рукав, зло прошипел:
- Садись, дурак!
Но Кряк был настроен очень воинственно и никак не желал угомониться.
- Сидеть! - рявкнул Ступа, грохнув кулаком по столу.
Чепурной вжал голову в плечи, зыркнул по сторонам, сел на место, сразу
же присмирев.
Туча вновь обратился к Чистилину:
- Ты почему молчишь, Сема? Сказать что ли нечего, а?
А тот и впрямь не мог произнести ни единого слова из-за сухости во
рту. Язык распух и не повиновался, драл, что наждак, небо. Увидев на столе
бутылку "Карачинской", подскочил, схватил бутылку, открыл зубами пробку и
прямо из горлышка всю выпил. Громко отрыгнул и, предано глядя на Ступу,
проговорил:
- Брехня это, Туча. Ты ж меня знаешь. Я честный вор и ментов не меньше
вашего ненавижу. Не знаю, кто вам такую туфту притартал, но только это
враки все. Вас на понт берут. Я ни за какие коврижки ментам не продамся.
Тут опять возник этот припадочный Чепурной. Вновь вскочил и задергался
сухим телом, заорал глашенный:
- Сука!! Пасть порву! Зачем ты, сука, Тумбу, корефана моего, ментам
сдал?!
Это уже ни в какие ворота не влезало. Не сходка авторитетов, а драчка
уличной шпаны получалась. Туча повел шееей, набычился, сказал двум амбалам,
стоящим у дверей:
- Парни, освободите нас от этого психа.
Те подхватили Кряка под белы руки и потащили к выходу. Тот дергался,
извивался в их руках хилым телом, истошно вопил:
- Не сметь! Это вы кого, шестерки! Туча, не надо, не позорь. Гадом
буду я больше не буду! - И видя всю тщетность своих попыток, неожиданно
ляпнул: - Я прокурору буду жаловаться, в натуре!
Что к чему! Если это была шутка, то довольно удачная - все
рассмеялись. Ступа, смеясь вместе со всеми, махнув рукой, сказал: