"Владимир Константинов. Записки пресс-атташе " - читать интересную книгу автора

историй, всячески напутствовал молодого бразильского футболиста и в конце
(видно, как крупный специалист по венерическим заболеваниям) почему-то
призвал его держать ухо востро с русскими девушками.
По протекции Белаковского медосмотр был существенно упрощен и укорочен,
так что Леонидас успел к вечерней тренировке на армейской базе в
Архангельском. Не сказать чтобы ребята приняли его очень дружелюбно, но и
прямого отторжения не было. Как и следовало ожидать, первыми интерес к
экзотическому футболисту проявили опытные Тяпушкин и Мамчур (к сожалению,
ныне покойный), а также недавние новобранцы Семшов, Мовсесьян, Пестряков.
Остальные отнеслись к появлению "Лени" - а именно так прозвали бразильца уже
на первом занятии - либо равнодушно, либо с настороженностью, видя в нем в
первую очередь потенциального конкурента.
Впрочем, так принимают почти каждого новичка в команде. Разница в том,
что у каждого российского футболиста или легионера из ближнего зарубежья при
переходе в другой клуб, как правило, находятся старые знакомые, с которыми
футбольные пути-дорожки пересекались в прошлом - в других коллективах или в
разного рода сборных. Тогда "вживание" происходит динамичнее.
И все-таки определяющим в конце концов, как и в случае с Леней,
становится ценность футболиста на поле, его КПД, если хотите. После того как
бразилец с первого матча начал забивать и приносить ЦСКА дополнительные очки
и премиальные, его круг общения стал заметно расти. Проснулось-таки
естественное любопытство: а как там у вас в Бразилии? Много ли там диких
обезьян? И так далее - в меру нашего узкого обывательского кругозора
относительно этой крупнейшей страны Южной Америки.
Между прочим, сам я, как и Леня, тоже во многом оказался в роли пионера
(в смысле - первопроходца). Знаю, что в других командах кое-где тоже
работали переводчики, но это были внештатники, приезжавшие к подопечному от
случая к случаю, а в основном в клубе с иностранцем общались языком жестов
или с помощью небогатого словарного запаса лингвистически наиболее
одаренного игрока. В то время в ЦСКА довольно сносно говорили на английском
Сергей Семак и Денис Машкарин, но что толку, если сам Леонидас не знал ни
слова из языка Шекспира?!
Вскоре у меня вошло в привычку выбегать с командой на тренировку в
спортивном костюме, чтобы объяснить Лене суть того или иного упражнения. Я
садился рядом с ним на теоретических занятиях и тренерских установках, чтобы
бубнить на ухо, не мешая другим, растолковывая слова "главного". Я занимал
свое место на скамейке запасных во время игры, чтобы суфлировать бразильцу
ценные указания тренера.
Последнее, пожалуй, было самым трудным. Поначалу я просто стеснялся
выбегать к кромке поля под взорами тысяч и тысяч людей и объективами фото- и
телекамер, чтобы прокричать какую-нибудь эмоциональную фразу тренера,
которая, как правило, мало что значила и на треть состояла из бранных слов.
В этот момент сам футболист подчас находился в пылу борьбы, и ему было не до
реплик со стороны. Поэтому спустя некоторое время я научился "держать удар",
на секунды как бы сам воплощаясь в своего подшефного, и только когда в игре
наступала пауза, спешил донести до него очередную тренерскую директиву.
Самое смешное, что, когда игра у команды не клеилась, Тарханов в
сердцах вполне мог бросить в мой адрес фразу типа: "Володь, может, ты ему
чего неправильно переводишь?..." В первый раз, помню, я оскорбился, но
потом, будучи уже в совсем дружеских отношениях с Федорычем, я ему как-то