"Андрей Константинов. Дело о пропавших брюках ("АНДРЕЙ Обнорский") " - читать интересную книгу автора

которому имел непреодолимую страсть, - хорошо, что менты наши работать еще
не научились". В тот визит коллеги Ковальчука пренебрегли
уголовно-процессуальными формальностями, в результате в дело вступила
прокуратура. И Сухарев из подозреваемого стал потерпевшим.
С тех пор, стоило правоохранительным органам проявить интерес к
деятельности "Сухаря", он гордо поднимал знамя этой истории. И враг
бежал...
Но вот опять активизировался Ковальчук. Да еще журналист этот,
Паганель местного разлива, который у Ковальчука на побегушках. На прошлой
пресс-конференции вон как очками поблескивал. Самые противные вопросы из
его угла и звучали.
А факты ему наверняка дружок-оперок сливает.
А что, если журналиста того к себе пригласить, кино устроить?..
"Занятное кино может получиться", - оживился Сухарев, ослабляя ремень на
туго сидящих брюках.
- Вероника! - позвал он секретаршу. - Пригласи на завтрашнее
мероприятие этого господина. - Сухарев протянул девушке визитку с
координатами Модестова. - Вот мы этим щелкоперам перышки пообломаем,-
бизнесмен был доволен получившимся каламбуром.


- Самуилыч, ты мне все рассказал? - Ковальчук проявил свойственную ему
подозрительность, стоило мне сообщить о приглашении Сухарева. - Можешь
считать меня параноиком, но мне эта история не нравится.

- Чего ты, все складывается очень даже любопытно, - ответил я
Ковальчуку.

Я совершенно искренне недоумевал, что именно так беспокоит приятеля. У
милицейского начальства, между прочим, тоже бывают приступы откровенности с
прессой, и тоже - с ограниченным контингентом, так сказать, с проверенными
людьми. Им очень грамотно сливается ну просто сенсационная информация.
Очевидно, у Сухарева тоже накопилось нечто такое, что неплохо было бы
"честно и откровенно" предать гласности. И в знак особенного расположения к
некоторым журналистам - в том числе из лагеря явных оппонентов - именно им
и подбросить матерьяльчик. Дескать, нет у меня от честных людей секретов,
как бы вы плохо ко мне ни относились.

- Ладно, только обозначь мне свое присутствие на местности, - сказал
Ковальчук.


"Если не раскручу Сухарева, век славы не видать", - решил я,
возвращаясь домой вдоль Фонтанки.

Вообще говоря, кроме двух голодных животных - кошки Ксюши и кота
Миши, - дома меня никто не ждал. Любимая девушка, которую пару лет назад
привлек мой трогательный (так она говорила) вид и доставшаяся мне по
наследству от тетушки, уехавшей в Бразилию, квартира на Колокольной улице, с
полгода назад ушла. Наверное, мой вид перестал ее трогать. А квартира