"Андрей Константинов. Дело о пропавшем бизнесмене ("АНДРЕЙ Обнорский") " - читать интересную книгу автора

- Сорок дней, как погиб "Пахтакор". Они одиннадцатого августа
гробанулись.
- Ну ты стебок, Стариков... Я стебаюсь!

- А ведь точно, - сказал Владик, отрываясь от инструмента. - Сорок
дней... надо за это вмазать.

Он снова положил руки на клавиатуру, спел:
- "Пахтакор" мертв... а я еще нет.
- Ну ты стебок, Владик... Я стебаюсь.
В прихожей мелодично пропел гонг. Маринка сказала:

- Кажется, наша королева пришла... вдвоем открывать побежите,
сопернички?
- Я открою, - сказал я.

- ...а я-а еще нет, - спел Владик.
Я вышел в прихожую. Снова пропел гонг. С календаря смотрела Пугачева,
тренькало пианино... Я открыл дверь... Самая красивая девочка десятого "а"
сказала:

- Привет... я не опоздала?
Она сказала: привет... и у меня забилось сердце. До сентября
двухтысячного года оставалось еще больше семи тысяч суток... но тогда я
этого не знал. Не мог знать. А если бы мог - не поверил.
- ...Итак, дорогие товарищи, - торжественно произнес Владик, - зачем
мы сегодня собрались?
- Бухать, - сказал Сашка
- Ну, Стариков, ты стебок...- сказала Маринка.
- Нет, дорогой товарищ... Сегодня мы собрались, чтобы послушать
альбомчик "Стена", написанный группой английских товарищей под руководством
Коммунистической партии Советского Союза и Генерального секретаря
Центрального Комитета дорогого товарища Леонида Ильича Брежнева лично.

- Бурные, переходящие в овацию аплодисменты, - сказал Сашка. - Весь зал
в едином порыве встает. Следует, конечно, добавить, что овация продолжалась
несколько минут, но у нас на это времени нет. Потому как мы собрались
бухать.
- Правильной дорогой идете, товарищи!
Из динамиков заморской стереосистемы "Филипс" пошла мощная волна
звука. Портвейн "три семерки" прокатился по пищеводу. Нам было по
шестнадцать... мы еще ничего не понимали. Я смотрел в дерзкие глаза на
разрумянившемся от портвейна лице. Я погибал.
- Вот когда мы встретимся через год...
- Э-э... через год мы все будем в стройотрядах... штудиусы.
- Э-э, ребята, кстати... следующий год! Он же необычный. Он -
олимпийский!
- Ну и что? Этих олимпийских - каждые четы ре года. Будет вам и
восьмидесятый, и восемьдесят восьмой, и даже двухтысячный.
- Ну... до двухтысячного еще дожить надо.