"Андрей Константинов. Дело о женщине-вамп ("АНДРЕЙ Обнорский") " - читать интересную книгу автора

Горностаева уже стояла возле моего кабинета. Не обойти. Я как можно
более радушно сказал: "Привет, Горностаева", - и поставил ей на вид, что
она курит всякую дрянь в неположенном месте. Она не отреагировала. По
глазам было видно, что не спала и разговор предстоит жесткий.
Она спросила, где я был. Она искала меня всю ночь. А моя труба на ее
звонки не реагировала.
- Аккумулятор сел,- ответил я.- И вообще, Валя, ты знаешь, как я к тебе
отношусь.

- Как?
- Хорошо, - со стопроцентной искренностью в голосе сказал я.
- Ты хоть презервативом пользовался? - продолжала допытываться
Горностаева.
- Один мой знакомый, кстати, он тоже журналист, никак не мог выговорить
слово презерватив. Ну, не получалось у него, хотя все остальные слова
выговаривал нормально. И вот когда он приходил в аптеку, начиналась полная
неразбериха. У него раздраженно спрашивали: "Чего-чего вам, молодой
человек?" Он в ответ мычал что-то невразумительное и показывал пальцем то
куда-то в сторону, то почему-то в направлении пола. "А, так вам
презерватив!" - наконец кричали ему на всю аптеку обрадованные фармацевты. В
общем, так и погубили они человеку всю личную жизнь...
- Так ты с этой бабой был?

- Какой такой бабой?
- Которая вчера утром тут торчала.
- Ах, с бабой! У меня с ней была короткая деловая встреча. И вот что,
Горностаева, давай не смешивай личное с общественным. Наши с тобой
отношения - это личное. А то, где ты куришь, и то, с кем я встречаюсь - это
общественное.

Я решительно открыл дверь в свой кабинет и скрылся от злобной
Горностаевой.

В общем и целом Горностаева была девушкой неплохой. Ноги вполне
пристойные, если в мини-юбке, и работает хватко. В агентстве до недавнего
времени были уверены, что она или розовая, или вообще никакая. В том
смысле, что она не только ни с кем не встречалась, но и на мужиков внимания
не обращала. Я так долго гонял ее за курение в не отведенных для этого
местах и разбрасывание грязных кофейных чашек на всех подоконниках
агентства, что наши отношения естественным порядком дошли до постели.
Вернее, сначала до кресла в моем кабинете, потом до стола в ее комнатке.
Горностаева узнала, что такое любовь. Оказалось, что любовь - это я.

Это было очень почетно, временами даже приятно, но некоторые сложности
в мою жизнь вносило.

Обнорский нашим романом живо интересовался. Особенно его беспокоило,
чтобы это не отразилось на потенциале агентства. "Ты, Леха, смотри, -
говорил он, - делай с Горностаевой что хочешь, но чтоб никаких, понимаешь,
декретов".