"Андрей Константинов. Агентство 'Золотая Пуля'-3 ("АНДРЕЙ Обнорский") " - читать интересную книгу автора

сомнительному обаянию этого классика, как за глаза называют в Агентстве
шефа. Это было какое-то помутнение рассудка, выражаясь юридическим языком -
аффект. Результатом стало мое появление в Агентстве в качестве
вольнонаемного юриста, о чем, собственно, я не жалею. За исключением тех
минут, когда встречаюсь с Обнорским.
А происходит это до печального часто - не только на летучках, которые у
нас случаются два раза в неделю, но и по всяким другим поводам. Контракты,
встречи с издателями, оформление уставных документов - Агентство пыталось,
не роняя собственного имиджа, заработать деньги.
Юридическую поддержку в этом оказывала я - Анна Лукошкина, бывший
народный судья, ныне адвокат, член Городской коллегии адвокатов.
- Аня! - зычный голос шефа застал меня в кабинете Спозаранника, где я
считала до десяти, пытаясь не запустить в Глеба дыроколом. Я понимала, что
мне с моим первым разрядом по стрельбе промахнуться не удастся, а потому в
Агентстве может случиться "причинение тяжких телесных повреждений, повлекшее
по неосторожности смерть потерпевшего".
- Лукошкина, черт тебя подери!
- Добрый день, Андрей... - мое приветствие осталось без внимания.
- Когда ты нужна, никогда тебя нет на месте. Подумай о служебном
соответствии, Лукошкина.
Ну вот, опять за старое. И все потому, что я на какие-то полчаса ушла с
лекции, которую читал в провинциальном городе криминальным журналистам
Обнорский!
С некоторых пор, выиграв грант какого-то международного фонда, мы
проводим семинары в разных регионах, посвящая тамошних журналистов в
тонкости журналистских расследований. Коллеги Обнорского по перу, сидевшие
на лекции и больше интересовавшиеся собственными насущными проблемами,
нежели нравственными страданиями и профессиональными навыками г-на Бурцева,
ловившего провокаторов в давние времена, стали задаваться какими-то
юридическими вопросами. Как мне потом рассказали, Обнорский испепелил
взглядом аудиторию и, не найдя меня, многообещающе сказал:
- Об этом у вас будет отдельная лекция нашего юриста.
Как только был объявлен перерыв, лекция состоялась - персонально для
меня в исполнении шефа. Девочки-журналисты издали с завистью смотрели на
меня с Обнорским, использовавшего весь лексический запас, почерпнутый из
общения с блатными и милиционерами. Я же завидовала тем, кто еще не утратил
благоговения по отношению к нашему шефу.
Как знать, пребывай я и дальше в состоянии священного трепета в
присутствии Обнорского, может быть, в стенах Агентства я чувствовала бы себя
менее дискомфортно, чем сейчас...
- Так вот, Лукошкина, тут гражданин объявился. Претензию, понимаешь,
нам предъявляет. Он-де невиновен, а мы его якобы оболгали (конечно,
Обнорский использовал более крепкое выражение) в книженции нашей. Умалили,
так сказать, его честь и его, блин, достоинство. Опорочили его безупречную
репутацию. Поверили слухам и сплетням. Оказали давление на суд и отягчили
приговор. Словом, надо разобраться.
- Андрей, ты можешь выражаться яснее, без всяких "так сказать" и
"понимаешь"? Ладно, я - адвокат, мне положены лирические отступления, но
тебе не мешало бы научиться лаконичности. Кто такой этот твой гражданин?
- Бывший рубоповец. Поговори с Глебом, кто-то из его ребят материал