"Группа ликвидации" - читать интересную книгу автора (Гамильтон Дональд)

Глава 3

Какое-то время мы смотрели друг на друга молча, и я заставил свою нижнюю челюсть отпасть, а глаза вылезти из орбит, чтобы надлежащим образом выразить уместные в данный момент эмоции: какая неожиданность! - я в номере не один! Это дало мне возможность разглядеть ее повнимательнее. Волосы и впрямь синие - это точно, это не оптический обман, и это вовсе не та бледная синька, которой пользуются седые женщины по причинам, недоступным постижению мужской частью человечества. Как я и предполагал, у нее были мягкие седые волосы, аккуратно завитые и уложенные, чуть подкрашенные бледно-голубой краской. После первого приступа легкого остолбенения эти волосы могли показаться эффектным обрамлением ее молодого лица и фиалковых глаз. Но не могу сказать, что мне это понравилось.

Ее голова производила интересное впечатление, однако я не питаю слабости к женщинам, отдающим предпочтение занимательным и точно рассчитанным внешним эффектам. Они возбуждают во мне извращенное желание утопить их в ближайшем пруду, или напоить до бесчувствия, или изнасиловать - словом, совершить с ними все что угодно, лишь бы удостовериться, что под этим роскошным камуфляжем скрывается настоящее существо женского пола.

Изобразив на лице удивление, я медленно скривил губы в ухмылке.

- Ага! - сказал я. - Как мило, мэм! Кажется, Стокгольм станет моим любимым городом. Вы тут такие в каждом номере или это особая привилегия, которой удостаиваются только путешествующие американцы? - потом я подбавил суровых ноток: - Ну ладно, малышка, в чем дело? Вы преследуете меня с той самой минуты, как я сошел с теплохода. Надеетесь меня подцепить? А теперь вот что я вам скажу. Вы совершите большую ошибку, если попытаетесь разорвать на груди блузку и заорать, или если сейчас вдруг сюда ворвется ваш муж, или еще кто-нибудь, кто работает с вами в паре. Среди нас, американцев, не все сплошь миллионеры, мягко говоря. У меня не так-то много денег, чтобы вас удовлетворить, но будь их больше, черта с два я бы их вам отдал. Так что, почему бы вам не убраться отсюда и не пойти поискать другого дурачка?

Она вспыхнула. Потом слабо улыбнулась.

- У вас это очень хорошо получилось, мистер Хелм, - сказала она снисходительно. - Но только когда вы поняли, что я здесь, вы слегка передернули плечами - вот так, почти незаметно. А в остальном же все просто превосходно. Что и понятно: они должны были прислать сюда очень хорошего агента, коль скоро многие до вас потерпели неудачу. Не правда ли?

- Мэм, вы явно ошиблись дверью. Я не понимаю, о чем вы говорите.

- Слушайте, перестаньте молоть вздор и оставьте этот свой псевдоюжный акцент. Вряд ли именно так говорят жители Санта-Фе, штат Нью-Мексико. Вы же Мэттью Хелм, возраст - тридцать шесть, волосы светлые, глаза голубые, рост шесть футов четыре дюйма, вес немногим менее двухсот фунтов. Так говорится в официальной анкете, которую мы получили. Но я что-то не пойму, друг мой, как такая жердь, как вы, умудряется скрывать свои двести фунтов.

Она окинула меня изучающим взглядом.

- Строго говоря, вы не такой уж классный агент, не так ли? Судя по полученной нами информации, вы недавно призваны из резерва специально для выполнения этого задания, потому что обладаете идеальными данными - с точки зрения профессиональной квалификации и знания языка. Агент, на самом деле занимавшийся фотожурналистикой и имеющий опыт работы со шведским языком, - это и впрямь редкость.

Надо думать, они сделали все, что могли. Руководство вашего отдела предупредило нас, что вам может понадобиться нянька - вот почему я и сопровождала вас от Гетеборга до Стокгольма. Чтобы не спускать с вас глаз. - Она нахмурилась. - Но из какого же вы все-таки отдела? В присланных нам бумагах на этот счет содержится несколько туманная информация. Мне казалось, я знаю структуру всех организаций, с которыми нам приходилось работать.

Я не ответил на ее вопрос, свирепо размышляя о том, что Мак, похоже, с блеском ухитрился создать мне репутацию болвана предпенсионного возраста. Возможно, это и было необходимо, но в данной ситуации мне оставалось только слабо обороняться. Личность моей гостьи постепенно прояснялась, но все равно это мог быть подвох, поэтому я раздраженно сказал:

- Детка милая, окажите любезность. Будьте умницей. Пойдите поморочьте голову в соседний номер - может, мой сосед обожает болтать с чудаковатыми незнакомками. А у меня сейчас свидание. Вы, вероятно, слышали, как я его назначил по телефону. Проваливайте-ка отсюда и дайте мне умыться, или я позвоню портье и попрошу прислать сюда двух грубых парней в белых куртках!

- Пароль "Аврора". Аврора Бореалис, - сказала она. - Вам было приказано доложить мне о своем прибытии, как только вы окажетесь в Стокгольме. Пожалуйста, отзыв.

Только теперь все встало на свои места. Она была стокгольмским агентом, с которым мне нужно было связаться по приезде. Я сказал:

- Полярное сияние ярко пылает в стране полночного солнца.

В своей жизни я выучил, наверное, тысячи паролей и отзывов, но все равно я ощущаю себя последним идиотом всякий раз, когда приходится ими обмениваться. Из только что приведенного примера можете понять, почему. Впрочем, что касается именно его - это еще не настолько дурацкая фраза, какие мне приходилось произносить с суровым видом.

- Очень хорошо, - ехидно заметила женщина. Она махнула рукой на телефон. - Теперь объясните мне, почему вы решили встретиться с объектом, не проконсультировавшись предварительно со мной? Вас же проинструктировали.

Она давила на меня своим авторитетом, хотя давить-то ей было особенно нечем, но Мак очень доходчиво объяснил мне, какова должна быть моя реакция.

- Ты только усмехайся и все проглатывай, - сказал он мне. - Не забывай: сейчас мирное время. И, слава Богу. Будь вежливым, веди себя смирно. Это приказ. Не серди наших бесценных разведчиков - а не то они обмочат свои шелковые подштанники.

Обычно Мак не употреблял шуточек на тему естественных отправлений человека: подобные остроты всегда служили знаком его истинного отношения к людям, с которыми нам приходилось теперь сотрудничать. Он скорчил желчную гримасу.

- Нас попросили протянуть руку помощи, Эрик. Но если с мест будут раздаваться голоса протеста, нас могут попросить покинуть поле. Есть вероятность, что если ты там придешься не ко двору, какой-нибудь хмырь с шибко ранимой душой поднимет бучу и начнет из кожи вон лезть, чтобы насолить нам здесь, в Вашингтоне. Сегодня агент должен быть ловким дипломатом, - он одарил меня хмурой улыбкой. - Старайся изо всех сил, и уж если тебе приспичит взять кого-то из них за задницу, прошу тебя, умоляю тебя - только будь осторожен, смотри - не убей!

...Так что я сдержался и не стал ей доказывать, что по субординации мне ровным счетом начихать на ее авторитет и вообще на чей-либо авторитет, кроме Мака. Я даже не стал распространяться насчет того, что, играя роль моей няньки - как она выразилась - и сопровождая меня от Гетеборга до Стокгольма, а теперь вот проникнув в мой номер, она скорее всего превратила мою тщательно выстроенную легенду в одну из сказок дядюшки Римуса. Она, мягко говоря, не могла затеряться в толпе - с такими-то волосами! Любой, кто мог наблюдать за мной, сразу бы ее заметил. Ее контрагент из команды противника здесь, в Стокгольме, тотчас бы заинтересовался этой особой. Малейший намек на существование между нами какой-то связи сразу же заставил бы любого, с кем мне предстояло иметь дело, заподозрить неладное.

Мне надо было поддерживать с ней связь только по телефону - из соображений безопасности. Ворвавшись ко мне в номер таким вот образом, она нарушила все мои планы. Ну что ж, что сделано, то сделано, и причитаниями по этому поводу ничего уже не изменишь. Мне только придется, приняв во внимание случившееся, по возможности несколько изменить тактику поведения.

Я сказал смиренно:

- Мне очень жаль, Аврора... Или мне следует называть вас мисс Бореалис? Я не хотел...

- Меня зовут Сара. Сара Лундгрен.

- А, так вы шведка?

- Мои родители были шведского происхождения, - сказала она холодно. - Как и ваши, судя по вашей анкете. Я родилась в Нью-Йорке, если это вас интересует.

- Вовсе нет, - сказал я. - И я, правда, очень сожалею, что, может быть, все испортил тем, что позвонил этой Тейлор, но я отправил ей с теплохода радиограмму, в которой сообщал, что буду в городе к трем, а поезд опоздал, вот я и решил, что лучше будет дать ей о себе знать прежде, чем она устанет меня ждать и уйдет из отеля. Я бы связался с вами сегодня вечером, мисс Лундгрен, уверяю вас.

- Ах, - сказала она, слегка потеплев. - Понимаете, у нас же могли в последнюю минуту появиться новые инструкции для вас, и к тому же, по-моему, приказы на то и существуют, чтобы их выполнять, не так ли? Во всяком случае, полагаю, вам бы хотелось услышать от меня все, что я знаю о сложившейся ситуации, прежде чем бросаться вперед очертя голову. В конце концов, это же не бирюльки, сами понимаете. Человек, за которым мы охотимся, уже уничтожил трех наших лучших агентов, один остался инвалидом и лишился рассудка от невыносимых пыток, после которых он чудом выжил, - не говоря о муже этой Тейлор. Надо сказать, о том, что с ним случилось, мне известно только с ее слов, и это, возможно, правда, а возможно, и нет. Насколько я знаю, вас хорошо ввели в курс дела еще в Вашингтоне, но мне кажется, вам небезынтересно было бы узнать также и точку зрения агента с места событий.

- Естественно! - сказал я. - Я очень надеялся, что вы сможете посвятить меня в детали, которые не фигурируют в официальных донесениях, мисс Лундгрен.

Она коротко улыбнулась.

- Пожалуй, мне надо извиниться. Поверьте, я не хотела корчить из себя очень важную особу, но я просто люблю, когда все делается в соответствии с правилами и инструкциями, а вы, знаете ли, оскорбили меня в лучших чувствах!

- Оскорбил в лучших чувствах? - изумился я. - Как? Когда?

Она рассмеялась.

- Когда незнакомая дама обращается к вам, мистер Хелм, в общественном месте, например на вокзале, и вовсю строит вам глазки, вам не следует поворачиваться к ней спиной и, ни слова не говоря, идти прочь. Это заставляет женщину думать, что... она непривлекательна. Я действительно пыталась вас подцепить. Мне казалось это наиболее естественным способом вступить с вами в контакт. А что же вы? Оставили меня стоять на привокзальной площади с раскрытым ртом, как последнюю дуру! - Она снова рассмеялась. - Ну, объект ждет вас. Мы поговорим позднее. У меня небольшой магазин дамского платья на Йоханнегатен - "гатен" по-шведски "улица", вы ведь знаете. Я живу в квартире над магазином. Лестница на второй этаж расположена у стены в торговом зале. ...Нет, так не пойдет. Вам лучше туда не приходить.

После того, как она нарушила всю мою конспирацию, это уже не имело большого значения. Но я все же сказал:

- Мне это кажется не совсем разумным. Хотя и, безусловно, приятным. Ее улыбка увяла.

- Немедленно прекратите со мной так разговаривать, друг мой! Я занимаюсь этой работой не со вчерашнего дня. И если я назначаю деловое свидание мужчине в полночь - можете быть уверенным, что мы будем обсуждать исключительно дела. Кроме того, я обручена и собираюсь выйти замуж, как только завершится мой срок пребывания здесь. Пожалуйста, уясните себе: только то, что мне не нравится, когда мужчина вроде вас бросает меня одну на улице, вовсе не означает, что я готова лечь с ним в постель!

- Вас понял, - сказал я. - Извините! Она сказала сухо:

- Вероятно, вы пойдете с ней ужинать, если у вас получится ее пригласить, не так ли? Вам предстоит обсудить с ней массу технических деталей, но, пожалуйста, постарайтесь в разговоре не касаться будуарных тем. Я вижу, вы возомнили себя этаким скороходом - может быть, так и следует действовать. Но учтите: у вас будет потом много свободного времени, если все сложится удачно, и я не собираюсь всю ночь напролет дожидаться вашего доклада. Как только вы от нее отделаетесь после ужина, пойдите прогуляться. Это здесь ни у кого не вызовет удивления. В этой стране люди много гуляют. Вы нигде больше не встретите столь энергичных людей. Когда выйдете из отеля, пересеките улицу, подойдите к набережной и поверните влево. Идите вдоль воды. Чуть дальше на берегу есть небольшой парк. Войдите в парк и через пятьдесят ярдов увидите телефонную будку. Вы уже видели здешние телефоны-автоматы? На столбиках со стеклянным белым шаром наверху и с освещенными надписями с четырех сторон. Очень красиво - особенно ночью. Вы сразу заметите.

- Постараюсь.

- Когда зайдете под стеклянный купол, сделайте вид, что набираете номер: снимите трубку и ждите. Я буду рядом. Я подойду к вам, как только пойму, что за вами нет слежки, - она улыбнулась. - Простите, если я была с вами немного груба. Думаю, мы поладим.

Она вышла из номера, сдержанно и изящно колыхая узкими бедрами под твидовой юбкой, а я, глядя ей вслед, поймал себя на мысли, что вовсе в этом не уверен. Мне никогда еще не удавалось поладить с женщиной, у которой была бы такая невзрачная попка.