"Тадеуш Конвицкий. Зверочеловекоморок " - читать интересную книгу автора

тут изрядная сумма, надеюсь, вам хватит на безбедную жизнь. Благодарить
себя, ясное дело, не позволил бы, даже фамилии своей не назвал бы и быстро
ушел, оставив убогого в шоке от изумления и радости.
Возможно, я бы построил современную детскую больницу. С садом, с
бассейнами, с телевизорами в каждой палате, с елкой на Рождество, с
зайчонком на Пасху. Но откуда потом брать деньги на ее содержание? Вот когда
начнутся сложности.
Итак, я бы всех одарил и себя не забыл, и что дальше? Жить только ради
того, чтобы заниматься благотворительностью, довольно-таки бессмысленно.
Какой-то высокий смысл тут, может, и есть, но мне это дело вскоре наскучит.
Ну понаслаждаюсь я год, два или даже три, а потом что? Ведь больше, чем
можно съесть, я не съем, смотреть одновременно на несколько пар часов не
сумею и сразу на двух автомобилях разъезжать не смогу. К тому же, как
известно, все, что легко дается, быстро надоедает.
А постоянные волнения и страхи, что деньги падают в цене, что банки
объявляют о своем банкротстве, что гангстеры убивают миллионеров? Зачем мне
это все? За какие грехи?
По правде сказать, даже приятно не иметь миллиона долларов.
Мы с догом стояли в какой-то обшарпанной подворотне. Со стен там и сям
обвалилась штукатурка, деревянные рамы дверей полуистлели, в каменном полу
не хватало плит. Нас огибал вытекающий на солнечную улицу поток людей.
Где-то гремел патефон. Я увидел мигающую надпись из электрических лампочек
на доме во дворе, ярко освещенный вход и над ним большую цветную картину на
листе фанеры. Это был маленький старый кинотеатр, откуда после сеанса
выходили зрители.
- Где мы? - спросил я.
Себастьян прижался к стене, опасаясь, как бы кто-нибудь не наступил ему
на ногу.
- Ох, бляха муха, - прошептал он. - Нас немного снесло. Мы попали в
город.
- И что же теперь будет?
- Да ничего. Город тебе тоже стоит посмотреть. Потом пригодится.
Мы вышли на залитую солнцем улицу, где было множество маленьких
магазинчиков со стеклянными витринами, заваленными барахлом, небольших
кондитерских и дешевых кинотеатров. По мостовой тощие вялые лошади тащили
грязные выцветшие дрожки. По тротуарам торопливо шагали необычно одетые
прохожие.
- Я знаю дорогу, - сказал Себастьян. - Пошли налево. Так ближе.
И тут мы услышали колокол. Он звонил размеренно, как и подобает
солидному костельному колоколу. Вскоре ему ответил другой, и совсем другим
тоном, протяжно и ужасно печально; звук медленно умирал в густом от
солнечного блеска воздухе. Впереди я увидел не то маленькую площадь
неправильной формы, не то скверик. С левой стороны высились золотистые
купола, увенчанные крестами с двумя перекладинами, - это оттуда доносился
унылый колокольный звон. Справа стоял старый католический костел. Его
колокол первым возвестил о начале вечерней службы.
Себастьян припустил рысью. Я едва за ним поспевал. Теперь мы бежали по
узкой извилистой улочке между рядами деревянных домишек. Все они были
двухэтажные, одни выкрашенные масляной краской, другие некрашеные, цвета
посеревшей от времени натуральной древесины. Некоторые прочно стояли на