"Тадеуш Конвицкий. Чтиво" - читать интересную книгу автора

- Прямо, прямо, - сказал Корсак и повернул налево.
Мы подошли к двери, обитой ржавой жестью. Корсак отпер ее ключом, зажег
свет и указал на две табуретки возле кухонного стола. Я сел на ближайшую.
- Подождите.
И вышел, не заперев двери. Я бы мог воспользоваться случаем. Но лучше
умереть. Хорошо бы закрыть глаза и оказаться по другую сторону. Здорово
придумано: оказаться по другую сторону. Бесконечные туннели, таинственные
закоулки, неглубокие расщелины. Убогая фантазия.
Пустая комната. Темно-серые панели на голых стенах. Кто-то что-то
выцарапывал на этой серости. Рвущийся из души протест, а может, имя
случайной подружки или застрявший в мозгу афоризм. Он астроном. В голове у
него трехмерная модель Вселенной. Он ни на минуту не забывает, что
сине-белый чуточку сплющенный шар летит в мнимой пустоте. Для нас - ночь, а
для него - пол-оборота честолюбивой и самоуверенной планетки вокруг своей
оси.
Я вытащил скверный жребий из шапки судьбы. Во лбу тикает боль. К горлу
подступает тошнота.
Вернулся Корсак. На ходу причесал свой весенний пушок. Поставил на
середину стола магнитофон в кожаном футляре и, как-то странно, но энергично
разведя локти, ладонями пригладил волосы на висках.
- Вам придется ответить на несколько вопросов.
- Хорошо. Попробую.
Он защелкал клавишами магнитофона. Потом помычал по-своему и спросил:
- Ну, так как это началось?
Тут лязгнула дверь, и в щель просунулась физиономия - точь-в-точь
американский президент.
- Мы собрали все, что смогли. Несколько волосков, разных. Какой-то
мусор, куча пыли и пуговица от немецкого мундира времен войны. Отдаю в
лабораторию.
Корсак кивнул, а когда дверь закрылась, вроде бы сочувственно меня
подбодрил:
- Ну, я вас слушаю.
Черты лица у него были, можно сказать, резкие, но как будто в последний
момент смягченные Создателем. Наверняка умеет улыбаться тепло и приветливо
- в соответствующих обстоятельствах.
- Не знаю. Не знаю, как было. У меня все перепуталось. Прошлое, давнее
и недавнее, вчерашний день и последняя ночь. Не знаю. Помню только, я маялся
от скуки. Но мне всегда скучно. Пробовал чем-то заняться, ждал каких-то
телефонных звонков. Но это была только попытка обмануть самого себя. Я вышел
на балкон, поглядел на воробьев, они дрались, бесстыдно совокуплялись,
ждали, что я брошу им крошки. Тяжелые тучи разошлись, и из тумана выплыл
Дворец культуры, на который я часто смотрю и ничего особенного не вижу.
Потом пролетел самолет, вероятно, из Москвы в Париж, пролетел так высоко,
что виден был только белый рыхлый след на чистом небе. И тут я заметил, что
эта белая полоса очень круто загибается вниз, и осознал, как мала наша
планета и как опасно близок горизонт, за которым, под отвесным обрывом,
чужие края, чужие моря. Мне стало еще неуютнее. Я почувствовал себя одиноким
и не нужным никому, даже статистике, а может, даже Господу Богу. Хотя где-то
в подсознании вертелось, что я приглашен на именины к милым, но тоже никому
не нужным людям. Я давно уже охладел к бессмысленным сборищам малоинтересных