"Тадеуш Конвицкий. Хроника любовных происшествий " - читать интересную книгу автора

- Ты у меня красивый.
- Что ты, мама. Как тебе не стыдно.
- Самый красивый. Другого такого не найти.
- Я уйду, ей-богу.
Ее седые волосы сохраняли отблеск уже погасшего заката. За стеной, под
навесом крыши, отчаянно пищали ласточки, воюя с воробьями из-за своих гнезд.
Мать медленно высвободила руку из-за спины, и взору Витека предстала
серебристо-серая студенческая шапочка, называвшаяся "королевской". Это был
длинный рукав, искусно собранный в гармошку, а квадратное донышко с гербом
короля Батория[i]* кокетливо спадало на затылок. Мать высоко подняла ее
обеими руками и торжественно водрузила на голову сына, как тиару.
______________
* [i] [i] Стефан Баторий (1533-1586) - польский король; участник
Ливонской войны (1558-1583); основатель Академии в Вильно (1579).

- Это праздничный подарок, сынок.
- Мама, а вдруг я не сдам экзаменов?
Она тихонько рассмеялась, прикрывая рот ладонью.
- Ты не сдашь? Тогда кто же сдаст?
- Все может случиться.
- Ты всегда был самым лучшим учеником и должен быть самым лучшим
студентом.
- Мама, как можно говорить такие глупости!
Мать обхватила сухими, жесткими ладонями его голову, на которой стояла
торчком не обмявшаяся еще студенческая шапочка. Потянулась к нему
запекшимися, бескровными губами и поцеловала в уста.
- Ты будешь великим врачом. Знаменитым на весь мир профессором. Будешь
лечить всех нас, будешь спасать богатых и бедных, исцелять королей и нищих.
Витек вырвал голову из ее рук. Где-то послышался дребезжащий голос
патефона. Зеркало постепенно угасало, наполнялось голубоватым сумраком.
- Сглазить хочешь, мама. Вот увидишь, непременно сглазишь.
- Сглаза боятся слабые люди. А ты сильный, как твой отец.
- Почему ты отца вспомнила, мама? В чем была его сила?
Мать шагнула к Витеку.
- Он был очень сильный. И погиб из-за своей силы, - прошептала она.
- А мне из-за него всю жизнь нести проклятие.
- Нет, сынок, нет. Ты за него отомстишь.
Тут громко забренчали пружины кровати в соседней комнате, в боковушке,
которая некогда была верандой. Дед с минуту заходился надсадным кашлем,
словно исторгал и не мог исторгнуть до конца свои легкие.
- Зайдите сюда, бога ради, - прохрипел старик.
Они стали в дверях комнаты, пропахшей потным телом и мокротой. За
стеклами веранды метались на ветру засохшие прошлой осенью плети дикого
винограда. Массивные часы с медными гирями, как гильзы артиллерийских
снарядов, глухо тикали над изголовьем кровати.
- Никто мне ничего не говорит, я один вечно ничего не знаю, -
пожаловался старик. Зеленоватая щетина почти доходила до черных,
неестественно огромных глаз, где уже год обитала смерть.
- Это я, дедушка. Вернулся от тетки, - сказал Витек.
- Удачно попраздновал? - заскрипел старик.