"Лев Зиновьевич Копелев. Брехт " - читать интересную книгу автора

Брехт говорит невозмутимо:
- Репетиция продолжается.
Но главных исполнителей нет. Он утешает растерянного Броннена:
- Не огорчайся, с ними все равно ничего не получилось бы...
Брехта отстраняют от режиссуры. Броннен, обиженный за него, не ходит на
репетиции. Брехт уезжает в Мюнхен.
Марка все падает. За один доллар в Мюнхене можно купить костюм или
женщину, можно безбедно жить целую неделю.
Угрюмые толпы собираются по вечерам у ночлежных домов, днем у столовых,
в которых католические, лютеранские, баптистские благотворители снабжают
бедняков дешевым или вовсе бесплатным супом. Веселые суетливые толпы
осаждают подъезды кинотеатров, их становится все больше и больше. Имена
Чаплина, Гриффитса, Греты Гарбо все чаще повторяются в газетах и журналах, в
беседах светских людей и в крикливых разговорах уличных мальчишек.
В Генуе созвана международная конференция. Впервые государственные
деятели Запада встретились с русскими большевиками. Газеты печатают речи
советского министра иностранных дел Чичерина -он называет себя народным
комиссаром.
В России закончилась гражданская война. В швейцарском городке Рапалло
подписан договор между Германией и Советской Россией; в Берлине на здании
посольства поднят красный флаг с серпом и молотом. То и дело возникают
потасовки между теми, кто радуется этому флагу, и теми, кто его проклинает.
В немецких городах все чаще по вечерам слышны новые странные звуки -
скачуще-ритмичные дребезжащие звоны, лязгание, гундосое и хриплое гудение.
Это негритянская музыка пришла из Америки через Францию, ее называют "джаз".
В Мюнхене появилась новая партия - национал-социалисты. Они издают
большую ежедневную газету "Фёлькишер беобахтер" ("Народный наблюдатель"),
созывают многолюдные сборища в пивных, трактирах, призывают к новой,
"национальной" революции против социал-демократов и Версальского мира,
против коммунистов и евреев, против банков и "московской угрозы".
Марка продолжает падать.

***

В Мюнхене в Камерном театре опытный режиссер Фалькенберг ставит
"Барабаны". Фейхтвангер, наконец, этого добился. 29 сентября 1922 года
первый спектакль Впервые на сцене драма Брехта.
Зрителей готовили к необычному зрелищу. В зале развешаны плакаты с
диковинными текстами: "Каждый сам себе лучше всех", "Своя шкура всего
дороже", "Нечего таращиться так романтично!" На сцене над невысокими
перегородками, образующими комнату, трактир, перекресток и т. п.,
поднимаются дома ночного города, намалеванные по-детски размашисто и
примитивно. Висит круглая луна. Каждый раз перед появлением главного героя -
злосчастного Краглера - луна багровеет. В последнем акте звучит
"Марсельеза", хрипло, из граммофонной трубы - нарочито прямолинейный символ.
В партере в передних рядах негодующие возгласы: "Идиотский балаган!..
Как они смеют показывать такую чушь?! Кто этот наглец Брехт?.. Кому нужны
свинские фокусы берлинских шарлатанов?.." Сзади, на галереях долгие шумные
рукоплескания. Крики: "Браво!", "Лихо!"
В зале все друзья Брехта, отец, Вальтер, пришла и Би, она еще надеется,