"Бэзил Коппер. Пещера " - читать интересную книгу автора

пещеры отчетливо всплыли в памяти.
Какое право имел я осуждать Штайнеров? Кто такой? Случайный прохожий.
От добра добра не ищут. В их доме я чувствовал себя чрезвычайно уют. но, так
что на некоторые странности хозяев готов был закрыть глаза. Вкусная пища,
мягкая постель, доброжелательные люди - что еще нужно путнику? Убаюканный
этими мыслями, я спокойно уснул.
Утром я решил прогуляться в Графштайн - деревушку, каких тысячи в
центральной Европе - горстка домов, обступивших крошечную площадь с
церквушкой XVI-го века, ратушей, парочкой гостиниц и несколькими
магазинчиками, яркие витрины которых по замыслу их владельцев должны
привлекать посетителей.
На площади я зашел в кофейню, где выпил чашечку крепчайшего кофе с
пирожным, а после направился в местное полицейское управление. Я рассказал
об инциденте с козой и доложил об обнаруженной пещере. Сержант поблагодарил
меня за бдительность и попросил указать на крупномасштабной карте
местоположение пещеры. Я не слишком поверил заверениям о том, что будут
приняты безотлагательные меры и что дело будет рассмотрено со всей
тщательностью. На прощание сержант напомнил, что подобные происшествия в
горах не редкость.
Прежде чем отправиться назад, я заглянул в церковь. Даром, что ли, я
таскал с собой тяжеленный фотоаппарат с массивным штативом. Как назло,
пастор куда-то вышел, но мне удалось получить разрешение на съемку у
служителя. Резьба была потрясающей. От работ местных мастеров я получил
искреннее удовольствие.
До конца пленки оставалось всего несколько кадров, когда я перешел к
фотографированию резных панелей. Насколько понимаю, то были иллюстрации к
книге Иова. Одна из них - филигранной работы - ошеломила меня.
Вы, конечно, помните жутких химер Нотр-Дама, которые придают собору
довольно мрачный вид. Так вот, химеры - просто детские игрушки по сравнению
с изображением на панели. Возможно на меня подействовали полумрак и тишина
старой церкви, но руки задрожали, когда я выставлял экспозицию. С картины на
меня взирало отвратительное существо с уродливой мордой. Страшно худое,
настолько, что видны были ребра, оно стояло на задних лапах. Нижнюю часть
скрывали папоротники и трава. Длинная шея покрыта какими-то наростами,
громадный кадык выдается вперед. Загнутые, как у кабана, клыки высовывались
из пасти, узкие змеиные глаза зловеще прищурились. В передних лапах, нет,
скорее каких-то клешнях, чудовище держало человека. Голова была оторвана,
как хвост у сельдерея. Мастер изобразил зверя в момент, когда тот, выплюнув
голову, готовился приступить к кровавой трапезе.
Не в силах передать чувство отвращения, которое охватило меня от одного
взгляда на барельеф. Работа была настолько реалистичной, что, казалось,
чудище вот-вот выпрыгнет из рамы. Трудно передать словами, что я чувствовал
в тот момент. Но какие бы отрицательные эмоции не вызывало у меня это
произведение искусства, я обязан был его сфотографировать, чтобы, по
возвращении в Англию, рассмотреть получше.
Я поспешил установить экспозицию, навел резкость и нажал на спуск. Я
успел сделать еще пару снимков, прежде чем пленка закончилась. Внезапно за
спиной раздался жуткий грохот, будто обрушилась стена. Я вздрогнул и
принялся лихорадочно укладывать фотоаппарат и треногу, подумав, что пришел
служитель. Но я ошибся. Беглый осмотр показал, что в церкви ничего не