"Евгений Кораблев. Созерцатель скал ("Четверо и Крак" #3) " - читать интересную книгу автора

глубоко ушел он в размышления. И не сразу понял, что ему говорил пассажир.
- Там человек! - кричал ему на ухо профессор, силясь перекричать рев
волн. - Человек на скалах. Он делает нам знаки.
Капитан наконец пробудился из своего оцепенения и вслед за профессором
перешел на борт.
Смотреть в бинокль было очень трудно, так как судно сильно качало.
"Мысовая" по-прежнему с огромной быстротой неслась на утесы.
Но то, что издали представлялось сплошной массой берега, в бинокль
оказывалось несколькими рядом стоящими скалами и островами, и за ними уже
виднелись берега. "Мысовая", гонимая ветром к берегам, мчалась мимо одного
из этих небольших, уединенно стоящих скалистых островов. Возможно, что она
налетит и разобьется именно об него, а возможно, что проскочит мимо, через
пролив, и долетит до других утесов, чтобы погибнуть там. Капитан не видел в
этом существенной разницы и не понимал, чего хочет пассажир, показывающий
ему на остров. Но в бинокль было отчетливо видно, что на вершине скалы стоял
человек и махал большим белым платком, чтобы обратить на себя внимание.
Неожиданное появление человека на скалах всех удивило.
На палубу собралась вся команда, выполз даже вообразивший, что настала
последняя минута, обезумевший от страха толстый бурят.
- Он хочет, чтобы мы непременно прошли по ту сторону острова! -
воскликнул капитан, поняв наконец отчаянные жесты.
- Да, да! - вскричало несколько матросов, видевших человека и без
бинокля.
- Черт его знает, зачем это ему. Но если, чтобы сообщить это, он
рискует жизнью... залез в такую бурю на скалу, значит, хочет что-то для нас
сделать... А нам терять нечего. Попробуем!
Задача заключалась в том, чтобы пройти проливом, отделявшим остров от
берега, а не там, куда направлялась "Мысовая", державшая курс, насколько она
слушалась капитана, возможно дальше от прибрежных утесов, в пролив между
островами. Но значительно наполненная водой, она настолько отяжелела, что
повиновалась больше ветру и волнам, чем матросам. И этот маневр мог бы
кончиться только тем, что она налетела бы на утес острова.
Человек на скале, видимо, понял угрожающую судну опасность и делал им
отчаянные знаки поторопиться.
Матросы с вспыхнувшей энергией кинулись кто отливать воду, кто к рулю.
Увы, хотя "Мысовая" и изменила направление, но ей, ясно было, не успеть, и
она летела прямо на скалы.
- Паруса! - бешено заревел вдруг капитан. - Ставь парус!
Это было безумство - ставить парус в бурю, в такой близости от скал...
Только несколько минут отсрочки...
Подхваченная ветром "Мысовая" понеслась, как птица.
Это было жуткое мгновение. Перед ними, совсем близко около берегов,
ревел прибой, и нависли грозные скалы острова, белые от птичьего помета. Но
"Мысовая" судорожным движением все-таки пронеслась мимо них, и, когда она
обогнула остров, все увидели, что им наперерез, отчаянно работая веслами,
греб человек в лодке. Неужели он хотел взойти на приговоренное к смерти
судно? Сумасшедший это или самоубийца? Все с замиранием сердца следили за
его отчаянной борьбой. Лодка то вздымалась на самые гребни волн, то исчезала
в бездне. Но человек был настойчив и, вероятно, исключительно силен. И скоро
стало очевидным, что лодка и дощаник в этом разъяренном море встретятся.