"Олег Корабельников. Надолго, может, навсегда" - читать интересную книгу автора

жильцов топишь.
- А я на тебя в местком анонимку напишу, - мстительно сказал сосед, -
что ты в Бога веришь и с соседями ругаешься. Вот!
- А я в тебя не верю! Нужен ты мне!
- Софи-и-ист! - насмешливо протянул сосед. - Схоластик! В Бога не
веришь, а с Богом ругаешься. Во даешь!
Климов подставил таз и пошел выливать ведро.
- Простите, - спросил он старушку на кухне, - вы не знаете, кто живет
надо мной?
- Кто-нибудь да живет, - ответила старуха. Человек живет какой-нибудь.
- Мужчина или женщина?
- Или мужчина, или женщина, - ответила старушка, - или оба сразу. Это
уж непременно. А вот вы где живете?
- Здесь! - удивился Климов. - Уже месяц.
- Ишь чего. А я и не видела такого, - спокойно сказала старушка и пошла
доваривать щи.
Через час потоп прекратился. Климов взмок и вымок, пока выливал воду и
вытирал пол. Ругаться больше не хотелось. Он уже убедился, что конфликтовать
с соседями хлопотно, а с Богом - глупо. Даже если такого и не существует.
То и дело он подходил к зеркалу и всматривался в затуманенное стекло.
Ему казалось, что лицо его изменяется без перерыва. Ощущение было чисто
физическое. Словно бы поверхность лица стала размягченной, текучей и
движения мышц подчас не совпадали с его желанием нахмуриться, скажем, - или
улыбнуться. Хотелось сбросить эту раздражающую маску, он часто дотрагивался
до лица, пытаясь избавиться от тягостного ощущения, но оно не уменьшалось.
В свое время из маленького ребенка он превратился в мальчика, потом в
худого веснушчатого подростка, в юношу, в мужчину, и все эти естественные
метаморфозы никого и никогда не удивляли. Так заведено. Человеку свойственно
не только ошибаться, но и изменяться до тех пор, пока последняя перемена не
растворит его в земле. И как знать, думал в эти часы Климов, быть может, его
теперешняя метаморфоза тоже закономерна, просто более редка и менее
известна. Ведь был он когда-то ребенком, и ничего - никто не удивляется, что
тот, позавчерашний маленький Климов, и этот, тридцатилетний, один и тот же
человек.
Он думал, так, но мысли эти все равно не успокаивали. Сам он ни разу не
видел и не читал нигде, чтобы человек вдруг начал менять свою внешность.
Тогда он повернул зеркало стеклом к стене, сел на диван, взял книгу наугад
и, стараясь не обращать внимания на взбунтовавшееся свое лицо, стал
дожидаться прихода Люси.
Она пришла, нагруженная чемоданами, тяжело опустила их у порога и, не
раздеваясь, села на стул. Климов боялся повернуться к ней, он не хотел
пугать ее новым своим лицом.
- Как дела? - спросил он с дивана.
Она промолчала, вздохнула и, поднявшись, начала медленно раздеваться.
- У тебя плохое настроение? - спросил он.
Она открыла чемодан и стала вынимать платья, белье, безделушки.
- Не хочешь разговаривать? - спросил Климов.
- Хочу, - сказала она раздраженно. - Я смертельно устала. У меня болит
голова. У меня неприятности на работе. А ты весь день лежишь на диване и
бездельничаешь.