"Олег Корабельников. Надолго, может, навсегда" - читать интересную книгу автора

Потом его вызвал начальник, посадил рядом и протянул отчет, недавно
законченный Климовым. На каждой странице были жирные пометки фломастером,
перемежаемые восклицательными и вопросительными знаками.
- Вот видите, Климов, - вздохнул начальник и развел руками. -
Послушайте, не взять ли вам отпуск? Отдохнете от своих неурядиц,
развлечетесь и, чем черт не шутит, может, наладите личную жизнь. Холостяком
быть - штука не из легких. Вот почему вы сегодня без галстука? Рубашка
грязная, брюки мятые. Вы уж не обижайтесь на меня, но у нас солидная
организация, а вы ходите, простите, как бродяга.
- Можно - сказал Климов, - можно и отпуск. Я понимаю. Давайте. В самом
деле. Съезжу куда-нибудь.
- Вот-вот, - обрадовался начальник. - Езжайте, отдыхайте, хоть на юг,
хоть на запад, хоть...
- Ясно. На все четыре стороны, значит. Выживаете, значит, да? У меня
горе, а вы меня выбрасываете...
- Ну, Кли-имов, - протянул начальник. - Я вам добра желаю, а вы, как
барышня, ей-богу.
В последний день перед отпуском к нему опять подошел Терентьев.
- Старик, - сказал он. - Это дело надо обмыть. Отпуск раз в году
бывает. Если его не спрыснуть, он завянет. Я уж точно знаю. Маленький
запойчик, а? Мы с тобой и две дамы? А?
- Да я не знаю, - смутился Климов. - Я ведь не пью. Не нравится мне.
- Да никому это не нравится, - засмеялся Терентьев. - Эх ты, птенчик!
Всем противно, а пьют. Ничего не поделаешь, традиция. Надо чтить традиции. И
Люську захватим. Послушай, баба на тебя глаз положила. Как узнала, что ты
развелся, так сразу начала о тебе информацию собирать. И то ее интересует, и
это, и всякое такое. Все меня теребит, познакомь да познакомь. Ты не
теряйся, не жениться же в конце концов. Годочки, конечно, поджимают, а так
ничего. Вполне годится.
- Для чего? - не понял Климов.
- Да пироги печь! - захохотал Терентьев.

Климов никогда не любил рестораны с их громкой фальшивой музыкой,
разношерстной публикой, неприветливыми официантами. Он не мог понять, для
чего стремятся в эти душные большие залы, где вокруг только чужие, потные,
равнодушные к тебе люди, если вкусно поесть можно и дома, а пластинка с
хорошей музыкой намного лучше самодеятельности, навязывающей тебе свои
вкусы. Но от Терентьева отвязаться так и не смог и пошел с ним, как был - в
мятом костюме и захватанной рубашке. Терентьев привел двух женщин. Одна из
них, назвавшись Люсей, сразу же взяла Климова под руку, и он, смущаясь и
краснея поминутно, односложно отвечал на ее вопросы и все пытался
высвободить локоть.
С чувством обреченности он выпил первую рюмку, но легче от этого не
стало. Еда была дурно приготовлена, за соседними столиками сидели
краснолицые крикливые люди, оркестр играл из рук вон плохо, и Климов совсем
затосковал. Он смотрел на тесный круг танцующих, на неверные движения их,
нарочито веселые лица, показную разухабистость и лениво раздумывал о том,
что все это больше похоже на котел, в котором варятся яркие, пустившие сок
куски овощей и мяса. Его быстро затошнило от запахов, мельтешенья красок,
музыки, от Терентьева, громко рассказывавшего анекдоты, от женщин, смеющихся