"Владимир Кораблинов. Дом веселого чародея ("Браво, Дуров!" #1) " - читать интересную книгу автора

Я рад в лице моих друзей
Приветствовать науку и искусство! -

он понял, что это - театр, представление, где хочешь не хочешь, а быть
тебе на скромной роли второстепенного лицедея, статиста даже, потому что
первенство уверенно захватил хозяин, и уж до самого конца гостеванья, будьте
покойны, не уступит никому...
Уразумев это, столичный гость принялся с любопытством разглядывать
общество. Детей было трое: две дочери - старшая, уже замужняя Евлампия (ее
называли Лялей), веселая хохотушка, изумительно точно повторившая в красивом
личике черты отца (особенно в глазах, в улыбке); Мария, прелестная
семнадцатилетняя девушка с мечтательным, немного томным взглядом глубоких
синих глаз; и, наконец, сын Анатолий, мальчик в том возрасте, когда начинает
ломаться голос и как бы вчерне намечается облик будущего мужчины. Он то и
дело ввязывался в разговор взрослых, ни минуты не сидел спокойно, вертелся
живчиком, заговорщически подмигивал господину Чериковеру, с которым, видимо,
был дружен. Сей последний сиял морозной хрусткой белизной манишки,
брильянтовой булавкой в пышном галстуке, обширной, гладкой, как бильярдный
шар, лысиной, ослепительными зубами. Аромат тончайших духов витал вокруг
него, подобно легкому облачку.
- Профессор всех наук! - представил его Анатолий Леонидович. -
Чудотворец и волшебник. Что бы я делал без него!
Терновской оказался старым другом хозяина, его правой рукой по делам
судейским, сутяжным.
- Неужели и в вашем райском уголке существуют передряги, тяжбы? -
очаровательно улыбнулся Б. Б.
- Куда ж от них денешься! Разве что на Марсе...
- А там каналы открыли! - выпалил Анатолий-младший.
- Ах, Анатоль! - Елена Робертовна с деланной строгостью поглядела на
мальчика. - Какой ты... - смутясь, подыскивала слово. - Какой ты... ну, как
это?
- Оболтус, - серьезно подсказал Дуров.

Говорили о воронежских новостях - о предстоящих гастролях Шаляпина, об
открытии новой гостиницы и ресторана "Бристоль", о знаменитом борце Иване
Заикине, который вдруг сделался авиатором, окончил во Франции летную школу и
нынче разъезжает по русским городам, показывает свои удивительные полеты.
Заикина Дуров знал давно, отношения их были чуть ли не дружескими.
Восторгался шумно:
- А? Каков? Чертяка, еле фамилию царапает, а вот подите - Париж, дружба
с самим Фарманом, всемирная слава... Ах, господа, что может русский мужик!
- Действительно, многое может, - согласился Чериковер, - если б не
кабак.
Тут Проню вспомнили. Был такой воронежский, на всю Россию знаменитый
силач; во многих борцовских чемпионатах участвовал да ведь каких богатырей
кидал на ковер!
- Приятель мой, - вздохнул Дуров.
- И что же? - полюбопытствовал Б. Б.
Чериковер сделал красноречивый жест.
- Сгорел-с.