"Бойл Т.Корагессан. Плотское познание" - читать интересную книгу автора

почувствовал жалость и отвращение - машина, что ли, его стукнула - и вдруг
понял, что ветровка на груди у меня мокрая, и в ноздри шибанул
недвусмысленный запах: пес на меня помочился.
Вот так вот, помочился. Пока я, ничего не подозревая, лежал-полеживал,
наслаждаясь солнцем, пляжем, безлюдьем, эта тварь глупая задрала ногу и
использовала меня как писсуар, а теперь сидит себе на краю одеяла и словно
награды ждет. Я вдруг рассвирепел. С ругательством встал с одеяла, и только
тогда в другом собачьем глазу, карем, возникло смутное предчувствие; пес
отпрянул и упал на брюхо, чуть за пределами досягаемости. Опять 1 Рассказ
войдет в антологию американских рассказов первой половины 90-х годов
"Пригоршня прозы", подготовленную издательством "Текст". Печатаем с
любезного разрешения издательства.
отпрянул и опять шлепнулся, заковылял неуклюже по песку, как
выбравшийся на берег тюлень. Я уже был на ногах, жаждущий крови, довольный
тем, что сволочь хромает - легче будет догнать ее и забить до смерти.
- Альф! - послышался голос, и пока пес барахтался на песке, я обернулся
и увидел Алину Йоргенсен, стоящую на камне позади меня. Не хочу слишком уж
расписывать это мгновение, мифологизировать его, нагружать всякими
ассоциациями типа Афродиты, встающей из морских волн или принимающей от
Париса золотое яблоко, - но выглядела она впечатляюще. С обнаженными ногами,
текучая вся, такая же стройная и гордая, как ее нордические предки, в бикини
"гортекс" и фуфайке с капюшоном, расстегнутой до самой талии, она меня
просто сразила. Обмоченный и ошарашенный, я мог только на нее пялиться.
- Ах ты безобразник, - сказала она с упреком, - а ну иди сюда! -Она
смотрела то на меня, то на пса. - Что наделал, негодяй такой?
Я уже был готов сознаться в любом прегрешении, но она-то обращалась к
Альфу, который от ее слов рухнул на песок, как подстреленный. Алина легко
спрыгнула с камня и в следующий миг, прежде чем я смог хоть как-то
воспротивиться, уже вытирала пятно на моей ветровке скомканным нижним краем
своей фуфайки.
Я пытался ее остановить.
- Не надо; ничего страшного, - говорил я , как будто собаки постоянно
на мою одежду мочились, но она не слушалась.
- Нет, - сказала, не прерывая работы; ее волосы овевали мне лицо,
обнаженное бедро она бессознательно прижала к моему, - нет, это просто
ужасно, не знаю, что делать. Безобразник ты, Альф. Я вам ее вычищу, иначе
как... Ой, беда, и на майку прошло...
Я вдыхал ее аромат - гель для волос, сиреневое мыло или духи,
солоновато-сладкий запах пота - а, понятно, трусцой бегала. Я пробормотал,
что отдам майку в чистку.
Она перестала тереть и выпрямилась. Была она с меня ростом, может,
даже, чуть повыше, и глаза у нее были немножко разные, как у Альфа: правый
полон глубокой, серьезной голубизны, левый голубовато-зеленый, цвета бирюзы
или морской волны. Мы стояли совсем рядом, точно танцевать собрались.
- Знаете, - ее лицо осветила улыбка, - раз вы так мило это стерпели,
как мало кто бы смог, даже если услышал, что пришлось вынести бедному Альфу,
дайте уж мне все постирать, в смысле, и майку тоже.
Я смущен был несколько - ведь, как ни верти, меня облили мочой, - но
злость прошла. Я стал невесомым, летучим, как пушинка на ветру.
- Послушайте, - сказал я, вдруг почувствовав, что не могу смотреть ей в