"Артем Кораблев. Похищение на двойку " - читать интересную книгу автора

высокими прямоугольными арками, через ближайшую из которых он входил во
двор, а там уж до детских садов рукой подать. Целых четыре типовых детских
сада построили когда-то в этом дворе - два голубых и два желтых. Вот в одном
из голубых и располагался теперь Костин лицей. Обычно, едва Косте удавалось
миновать прямоугольную арку, из соседнего подъезда выскакивал Митька Ежов.
- Здорово, Кострик, - выкрикивал он. А порой и похуже - "Кастрат".
Больше Костю в лицее никто так не называл, только Митька. Но они с Костей
недруги были, а не друзья. Митька сам себе врагов выбирал, а настоящих
друзей у него в лицее не было. Впрочем, и Костя друзьями еще обзавестись не
успел.
На Митькино приветствие Костя отзывался когда как. Порой промолчит, а
то и поздоровается:
- Здорово, Глобус.
Этой кличкой в лицее Митьку тоже никто не называл. Звали его
Дикобразом, а он сам себя - и вовсе странно: Кактусом. Сам так придумал: для
врагов он - Кактус. А Костя дразнил его: "Бритый Кактус - лысый Глобус". Или
покороче - Глобус, так ему казалось обиднее. Митька и правда обижался на
"Глобуса" больше, чем на "Дикобраза", показывал кулак, но до прямой разборки
у них дошло только однажды, и то физрук растащил.
Однако на сей раз никто из дверей соседнего подъезда не выскочил. Костя
спокойно перевел дух и сделал несколько шагов в сторону лицея, все еще
посматривая через плечо на Митькину подъездную дверь. Наконец отвернулся и
тут же остановился, как вкопанный. Перед ним стоял шикарный последний "Сааб"
цвета южной ночи. Он матово поблескивал гладкой поверхностью кузова, скрывая
уютный интим салона за слегка затемненными стеклами. От восхищения Костя
даже нижнюю челюсть выставил. Была у него такая привычка, служившая знаком
восхищения.
Иномарки были страстью Кости Кострова. Он собирал их фотографии и
маленькие модели. Знал почти наперечет всю автомобильную продукцию ведущих
автогигантов мира. Он узнавал иномарки на улицах и научился даже
распознавать некоторые просто по шуму мотора. Они так играли на жвачку с его
другом Димкой, только не Глобусом, а другим, Корнеевым, из старой школы. Кто
больше отгадает, стоя спиной к шоссе, марок проезжающих автомобилей.
Российские различались очень легко, почти безошибочно, а вот иномарки
запросто было спутать - они ведь почти бесшумные. Но Костя и их умудрялся
угадывать лучше Корнеева.
Уж каких только автомобилей не появилось в Москве за одно последнее
десятилетие, но такого "Сааба" Костя еще вблизи не видел. Только на
фотографии в журнале "Автомобили". Поэтому он зачарованно застыл и не
трогался с места, любуясь произведением искусства автомобильной
промышленности.
Пожалуй, только раз в жизни он был поражен точно так же, когда увидел
на Новоясеневском проспекте, недалеко от кладбища, "Победу", машину из самой
глубины советских времен. Они сейчас крайне редко встречаются на московских
улицах. Хотя, конечно, бывает: ползет в потоке машин здоровенный монстр,
больше похожий на броневик, с которого выступал Ленин. Но та, которая так
поразила Костю, имела совершенно иной вид, она выглядела так, будто только
что сошла с конвейера. Вся блистала и сверкала, словно ее выдернули сюда из
далеких пятидесятых годов другой машиной - машиной времени. И цвет у нее был
особый, изумрудный. Красавица, но ведь совсем старушка...