"Данил Корецкий. Рок-н-ролл под Кремлем" - читать интересную книгу автора

парней. Риелтор из Дайтона-Бич и хиропрактик... кажется, из Атланты. Два
молодых самоуверенных валета. Они только что осушили по сувенирной фляжке
"Русской" и теперь хотят балалайку и праздник души. Девушка-гид деревянным
голосом призвала их к порядку. Кертис игриво надувает щеки.
На бывшей Тверской-Ямской очередная недолгая остановка. Снова налетает
фарца - многочисленная, напористая и наглая. Один из валетов продал
зажигалку "Ронсон", второй, опасливо озираясь, сдал сто долларов. Женщина из
Уолдасты, хоть и не собиралась, но продала блок "Мальборо" - иначе было не
отцепиться... Хватали за руки и Спайка, но он процедил сквозь зубы: "Get
out!" - и его оставили в покое.
Спайк посмотрел на часы и вытащил из заднего кармана джинсов помятые
сигареты.
Еще два часа экскурсии. Как медленно тянется время. И как ему все это
осточертело. Каждый раз одно и то же. Красная площадь, улица Горького,
памятник Пушкину, площади Садового кольца, площади Бульварного,
Ленинградский проспект... А потом еще Большой, а потом... Сотни раз! И он
должен естественно изображать интерес первооткрывателя... Мамма миа!
Паршивая работа.
Проходившая мимо высокая студентка - в брючках-бриджах и красной
маечке-безрукавке - с любопытством смотрела на стайку иностранцев,
сгрудившихся около красного "Даймлера": автобус необычной марки, живые,
настоящие иностранцы в ливайсах и бруксах, болбочущие на своем настоящем
английском... Каждый из них - пропуск в настоящую, красивую жизнь...
И вдруг она поймала на себе чей-то тяжелый ненавидящий взгляд.
Полноватый мужчина - тоже явно иностранец - стоял чуть в стороне от группы и
разминал в пальцах сигарету. Он смотрел на нее. Смотрел так, словно вот-вот
бросится и задушит голыми руками.
"Псих капиталистический,- подумала девушка, вдруг не на шутку
испугавшись.- Или наркоман". Она тут же перешла на другую сторону улицы и,
не оглядываясь, пошла прочь.
Спайк проводил ее взглядом, пока она не скрылась за углом. Потом
закурил. "Московские тинейджерки, суки,- подумал он.- Терпеть не могу.
Ненавижу".
С московскими тинейджерками у него давние счеты.

***

Что он увидел?
Почему так посмотрел?
Света Шаройко, московская красавица "семнадцать плюс-минус", быстро шла
по улице, красиво ставя длинные ноги. От бедра.
- Девушка должна бросать мяч от плеча, а ходить от бедра,- постоянно
твердил ее баскетбольный тренер Борис Иванович Руткин, высокий обрюзгший
пьяница неопределенного возраста, невесть за какие грехи угодивший в ее
родной занюханный шахтерский поселок.
Когда он брал в руки мяч, его огромное ожиревшее тело преображалось на
глазах: мяч будто прилипал к ладони, глаза сверкали, он двигался к кольцу,
как... Как леопард, честное слово. Он вначале не хотел принимать ее в свою
баскетбольную секцию.
- Мелковата, убьют под кольцом,- говорил и поворачивался спиной.